Но менеджер, несмотря на свою тучную комплекцию, ловко увернулся.
– Оладушек, – обратился он к Графовой несколько угрожающим тоном, – Будь добра, передай мне, пожалуйста, бутылку колы… Нет, не эту… которая не открыта.
– А-а-а! – заверещала я. – Ладка, не передавай ему! Он сейчас в меня эту бутылку кинет!
– В правильном направлении мыслите, барышня, – удовлетворенно кивнул злоумышленник.
Потянувшись к нему рукой, Графова почти полностью влезла на стол.
– Ух, ты, толстячок злобный, – ущипнула она Олега за двойной подбородок. На что Алексей (больше известный под кличкой ДДА) сделал движение, как будто ему стало душно в тугом воротничке.
И тут в дверь, которую мы оставили приоткрытой, чтобы проветривать офис от сигаретного дыма, вошел Лихоборский. Собственной персоной!
Оксанкин мучитель выглядел чем-то обеспокоенным. Глаза его блестели. Могучая грудь под вязаным свитером ходила ходуном, как от быстрого бега.
– Заседаете? – с порога спросил он. – Приятного аппетита!
– Спасибо, – раздался одинокий голос Графовой.
– Куда вы шефа дели? Машина, смотрю, стоит. Сам-то он где?
– У себя, – доложила я. – Никуда не выходил. И никто с большим чемоданом из его кабинета не спускался.
– Странно. Почему тогда к телефонам не подходит?
Лихоборский быстро прошел мимо нас, на ходу поздоровавшись за руку с Олегом и ДДА.
– Всеволод! Поздравляю! – окликнула я его.
Он обернулся:
– Меня? С чем? – И тут сообразил. – А-а, спасибо, Ирина.
Даже не улыбнулся от переполняющей душу отцовской гордости. Вообще ничего. Дальше пошел.
А все потому, что Балагура ему как заноза в заднице. На него небось такие крали вешались! Он их пачками всех имел! А теперь попал Лихоборский как кур в ощип. Бедняга. Ну да, может, одумается еще – семью на материальное обеспечение переведет, а сам к свободной жизни вернется? По-моему, так было бы правильней. Для чего себе жизнь калечить? Да и Балагуру он счастливой не сделает – за можай ее, тефтелю, загонит. Ох, дурак Лихоборский!
Из задумчивости меня вывел голос Графовой.
– И что же у нашего донжуана за праздник?
– Кто, Всеволод – донжуан? Это почему?
– Да у него внешность такая, как будто он ни одной юбки не пропускает.
Оценив сказанное, я засмеялась:
– А ты знаешь, он и не пропускает…
Пока я делилась с коллегами новостью о том, что у Балагуры и Лихоборского родился сын (причем самой бурной реакция оказалась именно у Графовой, которая Полину в глаза не видела, а мужчины всего лишь пожали плечами: дескать, ну и что, ничего особенного, рады за Полю, надо бы позвонить), сам виновник торжества успел каким-то своим известием сильно озадачить Талова.
Теперь они уже оба спустились вниз. Миша быстро шел впереди, сосредоточенно сведя брови, и, не поворачивая головы, слушал, что ему говорит идущий следом Всеволод.
А говорил он, собственно, следующее:
– Так что, если Клюев сорвет нам поставки, мы фактически банкроты! Не мне тебе рассказывать, Мишаня. Ты в цифрах сам, не хуже моего разбираешься.
Возле двери Миша пропустил друга вперед, и они скрылись из виду. А дурная Ладка сделала им в спину жест, будто потрогала руками что-то мягкое:
– М-м, киска Талов! Как я обожаю этого мена!
Бестолковая. Она даже не поняла, что у мужиков война началась.
Это ведь только здесь Миша был боссом. А в фармацевтической компании Лихоборского он работал финансовым директором. И теперь, судя по всему, друзья влипли в какие-то очень большие неприятности!
Вечером мы с Ладкой поехали в ЦДХ на ее новенькой иномарке, взятой в кредит.
Был самый час пик, и на Садовом кольце мы угодили в жуткую пробку. Передвигались короткими марш-бросками. Но большей частью простаивали в ожидании. Графова ужасно бесилась, крыла матом каждого встречного-поперечного. Я от нечего делать уже и подкрасилась, и покурила. Вдруг вижу, Ладка ни с того ни с сего ставит машину на ручной тормоз, вылезает и направляется куда-то против потока.
Я стала в зеркальце за ней наблюдать.
Ладка зло так, размашисто подходит к идущей за нами машине. Распахивает дверцу водителя и начинает ему что-то выговаривать. Водитель дверцу свою закрывает, а Ладка опять ее – дерг! И давай несчастного драйвера ногой охаживать! Мама дорогая!..
– За что ты его так? – спросила я, когда агрессорша с удовлетворенным видом влезла в салон – одернула куртку, дунула на челку, – и мы тронулись.
– А че он мне в жопу въезжает? Раз въехал! Два въехал! Я ему говорю, а он мне: пошла, типа, коза, отсюда! – И добавила с особой ненавистью: – Сидит там такой пристегнутый!
Утешало в этой истории только одно. Возможно, на сегодня выплеска энергии Графовой хватит, и мне не придется краснеть за нее перед администрацией ЦДХ.
Оказалось, выставку устраивал довольно известный художник (даже я при всем своем равнодушии к живописи где-то слышала его имя). Он представлял здесь свои лучшие работы. А в качестве специальных гостей на выставку были приглашены десяток-другой его натурщиков и натурщиц. Так, чтобы если кто-то не насмотрелся на них по телевизору, мог запросто сделать это теперь. А заодно уж, при желании, сравнить сходство портретов с оригиналами.
Разумеется, к этим приглашенным не относились ни мы с Ладкой, ни сотни других таких же зевак, плотно облепивших служебный вход ЦДХ. По расчищенной от зевак дорожке то и дело проходили какие-то элегантно одетые люди, которых встречали бурными, продолжительными овациями. Угадать, кто есть кто, с нашего расстояния было практически невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13