– Предъявят обвинение? В чем?!
– В должностном преступлении. В растрате казенных средств. Года четыре тому назад я проводил операцию, связанную с детской порнографией, и она требовала больших затрат. Мы работали с международным размахом, сотрудничали с Интерполом и иностранной полицией… в общем, через мой офис проходил большой поток денег, все наличными, конечно. Ну, ты понимаешь, в таком деле, если тебя хотят достать, это легко сделать. Ребята с зелеными козырьками начинают сводить дебет с кредитом и находят, что у тебя не хватает тысячи здесь, пары тысяч там. Они предъявляют какого-нибудь стукача, утверждающего: «Эй, я получил только пять штук», тыкают тебя мордой в эти показания и говорят: «А ты списал на него восемь». Так все и происходит. Потом, этот последний звонок… Старый приятель сообщил мне, что по министерству юстиции ходят слухи, что все это могут и похерить, если история с Эммилу закончится так, как надо, а мы не будем совать нос, куда нас не просят. Тем более что они хотят забрать ее к себе по старому ордеру. Всплыло что-то связанное с операцией против наркоторговцев в Виргинии, в ходе которой погибли несколько офицеров. Тебе понятно, о чем идет речь?
– Да, но узнать о том, что наша Эммилу и та Эмили Гариго одно и то же лицо, можно было только из тетради, которую вооруженный грабитель отнял у доктора Уайз сегодня днем. Лорна успела ее проглядеть.
– Мм… Как я и говорил, они идут напролом. А еще это значит, что между Бюро, министерством и тем, кто совершает здесь все эти преступления, существует прямая связь.
Олифант поднял свои большие коричневые руки на уровень плеч вверх ладонями, а потом уронил их.
– Ну и дрянь же все это, Джимми… Даже не знаю, какого черта нам теперь делать. Я открыт для предложений.
– Ну, босс, надо признать, что нас побили по всем статьям. Мы продули, как «Красные носки» в матче с «Янки». Остается только уйти в душевую.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. Вам следует безотлагательно продиктовать прямой письменный приказ мне и Моралесу, предписывающий не терять больше драгоценного времени отдела на раскрытое дело и официально его зарегистрировать. А копию послать своему приятелю в Вашингтон.
– Это помогло бы мне соскочить с крючка, – сказал Олифант. – А что делать с тобой?
– Ну, вы заметили, что я до крайности вымотан. Возможно, именно усталость и перенапряжение стали причиной того, что я впустую потратил столько сил на это расследование. Переутомление так сказалось на моей работоспособности, что вы решили дать мне возможность восстановить силы, в связи с чем отправляете меня в отпуск, на месяц или около того. Оформите это отдельным приказом, чтобы подшить его к личному делу.
– Что ж, можно и так. А чем ты займешься во время отпуска?
– Чем и положено – буду отдыхать и расслабляться, сэр. Захвачу с собой подружку, эту самую Лорну, и махну с ней на острова.
– Звучит здорово, прямо позавидовать можно. Но, надеюсь, ты не собираешься использовать свободное время, чтобы втихаря вести собственное расследование?
– Господь с вами, сэр, как можно? Это было бы нарушением приказа. Если вы только услышите о чем-то подобном, можете наложить на меня серьезное взыскание. Даже вернуть в патрульную службу, если захотите, или вывести за штат.
– Да, могу. – Теперь Олифант ухмылялся, зато Паз сохранял невозмутимое выражение лица. – Что ж, я думаю, тут вопрос решен, осталось оформить все документально. Этим я и займусь. Спасибо за ценный совет.
Паз торчал в убойном отделе до тех пор, пока секретарша Олифанта не принесла ему документы, после чего заполнил заявление на отпуск сроком на двадцать восемь дней и обратился к лейтенанту Посаде, своему непосредственному начальнику. Тот не глядя подмахнул бумагу: похоже, перспектива избавиться от детектива Паза почти на месяц его несказанно обрадовала.
Пока Джимми шел к машине, Моралес позвонил ему по сотовому и сказал, что служитель парковочного гаража на Джексон-стрит видел, как примерно в то же время, когда напали на Лорну, оттуда выехал белый «эксплорер» с тонированными стеклами.
– Номера?
– Никаких номеров. Он как раз отметил, что с машиной непорядок. – Помолчав, Тито добавил – Ты видел такую машину, когда мы ехали на встречу с тем типом, Заброном.
– Ага, значит, тачка объявилась снова. Жаль, но мы, наверное, так и не узнаем, кто сидел за рулем, – вздохнул Паз, а потом проинформировал напарника о содержании своего разговора с майором: сам он отправляется в отпуск, ну а Моралесу тем временем присмотрят какую-нибудь работенку в отделе.
– Хреново, – вздохнул Моралес.
– Что-то теряешь, что-то находишь, – беззаботно отозвался Паз, поскольку единственным его ощущением на тот момент было радостное облегчение – все-таки белый «эксплорер» существовал не только в его воображении.
* * *
Лорна размышляет, что надеть на вечеринку вуду, по ходу дела обнаруживает, что еще способна смеяться над собой, и решает, что это хороший знак. Больше разрушения плоти она боится, что хворь сломит ее дух и вынудит погрузиться во вселенную недужных. Вообще-то, на определенном уровне сознания Лорна оценивает себя как не совсем нормальную: ясно же, что ей необходимо срочно составить план лечебных мероприятий, начать с посещения доктора Гринспэн, получить направление на онкологическое обследование, обсудить варианты терапии, рассказать о своей беде всем родным и близким, чтобы они окружили ее заботой и завалили советами, нужно сделать биопсию, нужно то, нужно се… Но она никуда не звонит и ничего такого не делает. Вместо этого заглядывает чудовищу в глаза, обнимает его и говорит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160