Офис Майкла Заброна находился на восьмом этаже: накладные бронзовые буквы на тиковой двери оповещали, что здесь находится открытая компания с ограниченной ответственностью «Полигон брокерз». Мистер Заброн, низкорослый, плотно сбитый мужчина лет сорока, с оливковой кожей, великолепной темной шевелюрой, крючковатым носом и взглядом человека, знающего больше, чем говорит, сам встретил их в тесной приемной, а когда они показали свои жетоны, пригласил следовать за ним.
В его кабинете царил деловой беспорядок, указывающий, что это место служит для работы, а не для демонстрации успеха. На стенах висели заключенные в рамки карты с воткнутыми в них булавками, книжные шкафы заполняли подшитые технические отчеты, стопки распечаток соседствовали с четырьмя в данный момент беззвучно мерцавшими мониторами. Полицейские уселись на пыльные стулья, предоставив сидевшему за захламленным письменным столом мистеру Заброну пристально рассматривать их из зазора между компьютерным дисплеем и стопой профессиональных журналов, касающихся нефтяной промышленности.
– Ну вот, значит, полиция, – промолвил он. – Прежде всего я должен предупредить вас, что о суданце мне известно совсем немного.
– Прошу прощения, сэр, – сказал Паз по-испански. – Вы случайно не кубинец?
– Нет, – ответил нефтяник на том же языке, – я мексиканец. Точнее сказать, палестиномексиканец. Это представительство нашей семейной компании, головной офис которой находится в Мехико.
Паз снова перешел на английский.
– А что за дело было у вас с мистером аль-Мувалидом в день его смерти?
– Он продал мне немного нефти.
– Пробную партию?
– Не совсем так. Вы хотите знать, в чем особенность наличного нефтяного рынка?
– Ну, не в деталях, – ответил Паз.
– Это просто в теории, но сложно на практике. Как, наверное, и работа в полиции. Позвольте мне хотя бы попробовать объяснить суть дела. Нефть – товар ценный и однородный, в силу чего его партии взаимозаменяемы. Скажем так, баррель сырой нефти это и есть баррель, находится он в Дубае, на танкере посреди океана или в трубопроводе в России, и права на эти баррели продаются и покупаются, точно так же, как и валюта. Я происхожу из семьи, в которой говорят на арабском, благодаря чему мы можем иметь дело с большинством тех, кто располагает нефтью для продажи.
– Почему Майами? – спросил Моралес. – Почему не Хьюстон?
– Хороший вопрос. Можно также спросить, почему бы просто не остаться в Мехико? Видите ли, порой лучше, чтобы в курсе твоих дел было как можно меньше народу. В центрах нефтяного бизнеса все обо всех знают: кто кого посетил, не посетил, кто появился в городе из Венесуэлы, Персидского залива, Норвегии, Нигерии. А такой неприметный, никого не интересующий офис в Майами как нельзя лучше подходит для сделок, требующих деликатного подхода.
Взгляд Заброна все время перебегал с детектива Моралеса на мониторы.
– И аль-Мувалид предложил именно такого рода сделку? – уточнил Моралес.
Собеседник изящно пожал плечами.
– Мм… Понимаете, рынок немедленной поставки и платежа абстрактен. Мы предлагаем цены и контракты, можно сказать, только за фишки или жетоны, как в казино, торгуем обещаниями доставить определенный объем за обозначенную цену. Но иногда возникает ситуация, когда кто-то продает нам конкретный нефтяной лот, и здесь как раз такой случай. Он сказал, что в Порт-Судане у него стоит танкер, залитый одиннадцатью тысячами баррелей. Все необходимые бумаги от тамошних властей в наличии имелись, и я заключил сделку. Нефть, как я уже говорил, есть нефть, что из большой залежи, что из малой. Минуточку, пожалуйста. – Он посмотрел на свой экран и пробежал пальцами по клавиатуре. – Прошу прощения. Предложение из Сингапура. Мне нужно этим заняться.
– Мистер Заброн, – возразил Паз, – боюсь, сейчас вам придется уделить время нам. Скорее всего, вы были последним, кто разговаривал с пострадавшим, перед тем как он был убит, и мы не можем исключить того, что причиной смерти стал состоявшийся в этом кабинете разговор. Может быть, нам стоит поехать в город…
Эта ремарка привлекла несколько больше внимания Заброна, хотя они видели, что он напрягает периферийное зрение, дабы следить за мигающими цифрами и графиками, причем одновременно и на компьютерном дисплее, и на мониторе, настроенном на Си-эн-эн.
– Нет, не стоит. И поверьте, мне трудно представить, чтобы из-за этого могло произойти убийство: сделка-то, по нашим понятиям, незначительная. Дайте-ка взглянуть, сколько я заплатил… – Он нажал несколько клавиш. – Да. Двадцать девять долларов сорок центов за баррель. Базовая цена, минус комиссия, минус гонорар, минус страховка – итого триста три миллиона пятьсот тридцать три тысячи долларов семьдесят шесть центов, сумма, которую я перевел на номерной счет в банке. На Джерси.
– Где это, Джерси? – спросил Моралес.
Заброн посмотрел на него со значением.
– Джерси и есть Джерси. Это остров в Ла-Манше, где не действуют законы никакого государства и банки работают по упрощенным правилам.
– Что-нибудь еще? – спросил Паз. – Какое-нибудь указание на то, какие у него были планы, другие намеченные встречи?
– Нет.
– Какие-нибудь упоминания о женщине по имени Дидерофф?
– Нет. Понимаете, детектив, в разгар делового дня…
– Ладно, понятно. А о чем он еще говорил?
– Видите ли, мы с ним не вели светской беседы. Боюсь, он не был приятным малым, хотя то же самое можно сказать о многих людях, занятых нефтяным бизнесом. Особенно, уж не обессудьте, об африканцах.
– А почему это так, сэр? – добродушно поинтересовался Паз. – Если позволите спросить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160