– Все – это значит я и оба моих зятя, Уитт и Дитер. – У него был глубокий, глуховатый голос, и Джимми приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова в шуме ветра и криках чаек. – Девочки не захотели ехать, то есть, собственно, Джейн не захотела, потому что ни Мэри, ни Лили, это моя жена, никогда не интересовались машинами. А Джейн интересовалась, она в школьные годы помогала мне их ремонтировать. Мне особенно хотелось взглянуть на выставленную устроителями «пирс-эрроу», выпуска тысяча девятьсот двадцать третьего года, серия тридцать три… – Доу с неподдельным оживлением пустился было в технические подробности, но, спохватившись, одернул себя и продолжал: – Мы пробыли на выставке часа четыре, дожидаясь аукциона, на котором я все-таки приобрел «пирс-эрроу». Но я даже не оформил доставку. После случившегося я перестал заниматься машинами… Мы вернулись около пяти. Джейн сидела здесь, на том же месте, где сейчас сижу я. Она спала, на коленях у нее лежала книжка. Дитер пошел к себе взглянуть, как там Мэри. Мы услышали его дикий крик. Я вызвал полицию.
– Вы трое все время были на выставке вместе. За все четыре часа, что вы там пробыли, ни один из вас не отлучался на более или менее длительное время? – спросил Паз.
Доу вздохнул.
– Да, мне уже задавали этот вопрос. И я ждал его от вас. Такая у вас работа, это понятно. И мне известно, что люди иногда совершают в своих семьях ужасные вещи. Народу там была уйма, и мы долго бродили в этой толпе. Дитер делал снимки. Были они оба возле меня каждую минуту? Я не могу в этом присягнуть. Дитер мог улизнуть, сесть в машину, приехать сюда, сделать это и вернуться на выставку. И я мог, хотя я там разговаривал со многими знакомыми людьми, которые подтвердили бы мое алиби.
– А как насчет вашего второго зятя, мистера Мура?
– О, Уитт не умеет управлять машиной. У него нет прав. Джейн раза два пыталась научить его, но дело не пошло. Ему трудно было освоить даже езду на велосипеде. Но вы понимаете, насколько это неубедительно…
– Мы понимаем это, мистер Доу, – заметил Барлоу. – Как вы правильно сказали, такова наша работа. Вам известно, где теперь находится мистер фон Шлей?
– Он в Берлине. Вернулся в Германию. Мы с ним поддерживаем связь. Славный мальчик. Мне неприятно говорить об этом, но я даже был удивлен, что он такой порядочный человек. Мэри была так красива, стала моделью в очень юном возрасте, и вокруг нее постоянно крутилась всякая шваль. Евротрэш, как их теперь называют. Я не одобрял стиль ее жизни. Мы надеялись, что, когда она родит ребенка, все пойдет по-другому, она угомонится. – Наступила долгая пауза. – Уитт тоже поддерживает со мной связь. Он в Нью-Йорке.
«Там его нет и не было», – подумал Паз и обратился к хозяину дома:
– Мистер Доу, есть еще один очень неприятный вопрос. Мы слышали, что… словом, между вашими дочерьми, кажется, были натянутые отношения. Слышали также, что ваша старшая дочь находилась в некотором расстройстве рассудка, что с ней произошла некая история… вернее, она испытывала нездоровый интерес к языческим культам и черной магии. Кажется, не секрет, что сотрудники местной полиции считали возможным, будто она имела касательство к смерти Мэри. Каково ваше суждение на этот счет?
Доу посмотрел прямо в глаза Джимми своими зелеными, словно бутылочное стекло, глазами, и в этой позиции оба они оставались довольно долгое время. Паз твердо выдерживал этот взгляд, как и положено полицейскому, но с каждой секундой чувствовал себя все более неуютно. Во взгляде Доу не было враждебности, скорее в нем светилось любопытство, и, кажется, он извлек из своего наблюдения больше, чем Паз намеревался ему открыть, проникнув в сокровенные уголки многосторонней души Джимми, но то, что он обнаружил, ему, скорее всего, не слишком понравилось. Мать Джимми занималась подобными изысканиями постоянно. К счастью, Барлоу нарушил молчание, иначе, как представлялось Пазу, они могли бы просидеть вот так до захода солнца.
– Сэр, мы были бы признательны вам за любые сведения. Должен вам сказать, там у нас люди сильно напуганы. Сейчас для нас существенно лишь то, что этот потрошитель, возможно, каким-то образом связан с вашей семьей. Лично у меня нет сомнений: если мы не схватим его в самое ближайшее время, то еще одна молодая женщина умрет той же смертью, как и ваша Мэри.
Доу бессильно обвис в своем шезлонге. Он закрыл глаза, потом испустил долгий, очень долгий вздох. Барлоу и Паз ждали – они видели, как он страдает. Такое страдание невозможно высказать словами или облегчить слезами.
– Поймите, моя дочь Джейн едва не умерла в Африке, – заговорил наконецДоу. – Когда мой сын, точнее сказать, мой пасынок Джозия Маунт отыскал ее в больнице в Бамако, она весила девяносто семь фунтов, вся была покрыта язвами и не могла или не хотела говорить. Только издавала звуки, похожие на мяуканье кошки. Страшнее этих звуков я в жизни ничего не слышал. Я был уверен, что мы ее потеряем. Мы поместили ее в клинику, специализирующуюся на заболеваниях печени. Больница в Нью-Йорке. Мы думали, что у нее гепатит. Она была желтая, как канарейка, врачи решили, это желтуха.
– И это был гепатит?
– Ничего подобного. Анализы на все типы гепатита, А, В и С, были в норме. Печень функционировала плохо, но никакого, как они говорят, патогенного агента не обнаружено. Рака тоже не нашли. Я иногда просиживал возле нее целый день – и Джози тоже. Жена моя терпеть не может больниц. Немного погодя Джейн заговорила, но не со мной, нет, она просто что-то бормотала, порой на неизвестных мне языках. Что я мог думать? – Он помолчал, видимо, выбирая нужные слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152