– Потому что она приманка, – проворчал граф Силано. – Бросьте-ка винтовку, месье.
Укол в спину стал более ощутимым.
Я не знал, что придумать. Мое ружье стукнулось о каменный пол.
– Теперь давайте медальон.
– Он будет вашим, – рискнул я, – если вы развяжете ее и дадите нам уйти.
– Развязать ее? Но зачем, ведь она может просто опустить руки.
И Астиза, бросив на меня виноватый взгляд, именно так и поступила, ее тонкие запястья выскользнули из оков. Цепь с оковами слегка покачивалась на балке, лишившись содержимого. Газовая ткань наряда подчеркивала классические формы стройного тела, а нижнее белье лишь привлекало внимание к скрываемым им местам. Но Астиза выглядела явно смущенной своим обманом.
В который раз я почувствовал себя одураченным.
– Разве вы еще не поняли, что она теперь моя союзница? – спросил Силано. – Хотя вы, американцы, слишком непосредственны, излишне доверчивы, идеалистичны и наивны. Неужели вы проделали весь этот путь, мечтая спасти ее? Где уж вам разгадать тайны медальона, если вы не разгадали даже ее намерений.
– Вы лжете.
Говоря это, я пристально смотрел на нее, надеясь, что она подаст мне какой-то утешительный знак.
Астиза стояла, дрожа от холода, и растирала запястья.
– Неужели? – откликнулся у меня из-за спины Силано. – Тогда давайте вспомним правдивую историю. Тальма отправился в Александрию, чтобы выяснить тайны ее прошлой жизни, не только потому, что он был вашим другом, но и потому, что был агентом Наполеона.
– Очередная ложь. Он был журналистом.
– Верно, именно журналист заключил сделку с корсиканцем и его учеными, пообещав не спускать с вас глаз, за что получил доступ в высшее общество вашей экспедиции. Бонапарт жаждет узнать эту тайну, но никому не доверяет. Поэтому Тальма взяли сюда с условием шпионить за вами. Разумеется, ваш журналист с самого начала заподозрил Астизу. Кто она такая? Чего ради она служит вам, как верная собака, терпит лишения в походах, даже соглашается пойти в гарем? Из-за безрассудной любви к такой нескладной персоне, как вы? Или из-за того, что всегда была моей помощницей?
Он откровенно наслаждался своим превосходством. Астиза упорно не сводила взгляда с верхних балок.
– Мой дорогой Гейдж, ведь все просто элементарно! Когда же вы поймете, в какую историю вляпались? Журналист узнал подозрительные подробности о нашей александрийской колдунье: не то известие, что о вашем прибытии ей сообщили цыгане, как она поведала вам, но о ее связи со мной. Да-да, мы постоянно поддерживали связь. Однако она решила не убивать вас сразу, а воспользоваться вашей помощью в разгадке тайны. Каков был ее замысел? Когда я высадился в Александрии, Тальма решил, что сможет проследить также и за мной, но попался в руки бин Садра. Я предложил этому болвану перейти на мою сторону, чтобы мы вместе продали все найденные нами сокровища предложившему лучшую цену правителю или генералу – Бонапарту в том числе, – однако нам не удалось убедить его. Он принялся угрожать, что отправится к командующему и выведет нас всех на чистую воду. Он не согласился на сделку даже тогда, когда вы придумали байку об утерянном медальоне. Его последним шансом на спасение было вернуться к вам и, украв медальон, доставить его мне, но он отказался. В итоге ваш хилый ипохондрик оказался более преданным, чем вы того заслуживаете, да вдобавок еще и патриотом Франции.
– Да уж, вам до него далеко, – ледяным тоном заметил я.
– Из-за революции моя семья лишилась всего состояния. Вы думаете, что я общаюсь с этим сбродом ради идеалов свободы? Их свобода отняла у меня все, и теперь я намерен с их же помощью вернуть утраченное. Я стараюсь не ради Бонапарта, Итан Гейдж. А вот Бонапарт, сам того не сознавая, старается ради меня.
– Значит, это вы послали мне голову Тальма в кувшине.
Я отчаянно сдерживал ярость, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Небо, казалось, покачнулось, цепи маячили передо мной, словно раскачивающийся маятник Месмера. У меня оставался лишь один шанс.
– Военные потери, – небрежно ответил Силано. – Но если бы он послушал меня, то стал бы богаче самого Креза.
– Одно мне непонятно. Почему ваш бин Садр, переодетый фонарщиком, не забрал медальон в первый же вечер в Париже, когда я вышел на улицу?
– Просто я подумал, что вы отдали его этой шлюхе, и надо было узнать, где она живет. Но она не призналась в этом, даже когда араб вспорол ей живот. А мои люди тоже не обнаружили его в вашей комнате. Честно говоря, я еще сомневался, представляет ли он какую-то ценность, пока не провел дополнительное расследование. Мне подумалось, что удобнее всего будет отобрать его у вас в тюрьме. Но вы сбежали, объединившись с Тальма, и уже направлялись в Египет в качестве ученого – к моему изумлению! – еще до того, как я сумел убедиться, что именно эту безделушку мы все так давно ищем. Кстати, я так и не знаю, где же вы спрятали медальон в тот первый вечер.
– В ночном горшке.
Он рассмеялся.
– Какая ирония судьбы! Вы смешали с дерьмом ключ к величайшим земным богатствам. Что за дурацкая идея! Однако вам необычайно везло, учитывая, что вы сбежали от засады на тулонской дороге, выжили в Александрии, увернулись от змей, вышли целым и невредимым из нескольких больших сражений и даже умудрились добраться сюда. Вам просто дьявольски везет! И однако в итоге вы пришли ко мне, принеся с собой медальон, ради женщины, которая не позволила вам даже тронуть ее! Мужественное намерение! Она сказала мне, что нам надо лишь немного подождать, если, конечно, бин Садру не удастся первому разделаться с вами. Вы не встречались с ним?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153