Мне вдруг захотелось сорвать у нее с шеи проклятый медальон и бросить его в Нил, но я не смог заставить себя сделать это. Слишком дорого стоила мне разгадка его тайн. Кроме того, мне, как и всем нам, было интересно, к чему же он все-таки приведет нас. Он единственный мог указать путь к книге Тота.
– Тебе бы лучше спрятать его пока, – посоветовал я.
Она укрыла медальон на груди под одеждой.
Мы врезались в песчаную отмель и, выскочив из лодки, побежали по воде к берегу. Фелюга бин Садра еще боролась с течением, разворачиваясь в нашу сторону, арабы отчаянно орали и палили в воздух. Дюжина французских кавалеристов встала около нас полукругом, дабы пресечь любые попытки к бегству, а я пошел им навстречу с поднятыми руками. Вскоре мы оказались в кольце запыленных лошадей.
– Итан Гейдж?
– К вашим услугам, лейтенант.
– Почему вы одеты как варвар?
– Так прохладнее.
Его взгляд блуждал по наряду Астизы, но он не осмелился спросить, почему она одета как шлюха. В1798 году не все еще забыли о хороших манерах.
– Я лейтенант Анри де Бонневиль. Мне приказано арестовать вас по обвинению в краже государственного имущества и уничтожении древних ценностей, вы также обвиняетесь в убийстве, нанесении ущерба частным владениям, учинении беспорядков в Каире, бегстве из-под стражи, ложном донесении, шпионской деятельности и государственной измене.
– Почему вы не упомянули об убийстве в Дендере? Я надеюсь, мы убили Силано.
Он окинул меня высокомерным взглядом.
– Граф удачно выбрался из-под обломков и организовал отряд в погоню за вами.
– Вы забыли о похищении, – кивнул я на Астизу.
– Нет, не забыл. Эта пленница будет привлечена к ответу как соучастница ваших преступлений, либо ей предъявят отдельное обвинение.
– Меня удивило лишь обвинение в государственной измене, – заметил я. – По-моему, я пока еще американский подданный. Как, не будучи французом, я мог предать вашу страну?
– Сержант, связать их обоих.
Обстрелявшая нас фелюга пристала к берегу, и бедуинские бандиты во главе с бин Садром почти врезались в строй французских кавалеристов с бесцеремонностью торговцев на верблюжьем базаре.
– Это мой трофей, – рявкнул араб, покачивая своим змееголовым посохом.
Я с удовлетворением глянул на его подвязанную левую руку. Что ж, если мне и не удалось сразу убить эту мерзкую парочку, то для начала я понаделаю в них дырок, как французы в Нельсоне.
– Я вижу, Ахмед, вы теперь предпочитаете водные путешествия, – приветливо сказал я. – Неужели на вас так подействовала потеря верблюда?
– Он поедет дальше на моем корабле!
– К сожалению, должен возразить вам, месье, – сказал лейтенант де Бонневиль. – Беглый преступник Гейдж сдался моему отряду, и его надлежит доставить для допроса в распоряжение французских властей. Его дело должно обсуждаться в военном суде.
– Этот американец убил нескольких моих людей!
– Когда мы разберемся с ним, вы сможете предъявить ему свои претензии, если у вас не отпадет желание.
В общем, его слова наводили на ободряющие мысли.
Бин Садр нахмурился. Теперь и другую его щеку украшал странный нарыв, и меня заинтересовало, виновата ли в этом его плохая кожа или очередное заклятие Астизы. Может, она умудрилась наслать на этого мерзавца проказу или даже чуму?
– Тогда мы заберем эту женщину.
Его головорезы криками выразили одобрение.
– Я так не думаю, месье.
Лейтенант выразительно глянул на сержанта, который в свою очередь передал молчаливый приказ остальным кавалеристам. Нацеленные на меня карабины повернулись в сторону банды бин Садра. А дула их мушкетов обратились на французов. Мне значительно полегчало, когда меня перестали держать на мушке, и я начал соображать, как воспользоваться преимуществом такого положения.
– Похоже, ты, француз, добиваешься того, чтобы мы стали врагами, – прорычал бин Садр.
– Вы всего лишь платный наемник, не имеющий никакой власти, – твердо ответил де Бонневиль. – И если вы сейчас же не вернетесь на свое судно, я прикажу арестовать вас за неповиновение и подумаю, не повесить ли вас. – Он оглянулся вокруг. – Если, конечно, тут найдется подходящее дерево.
Наступил момент ужасной тишины, солнце жарило с такой силой, что, казалось, готово было испепелить все кругом. Потом вдруг один из французов захрипел, дернулся, и, когда он осел на землю, мы услышали отзвук убившего его далекого выстрела, разнесенный эхом по прибрежным холмам. После череды новых выстрелов один из бандитов бин Садра, хрипло выругавшись, рухнул на берег.
Теперь уже все ружья были развернуты к высокому прибрежному гребню. Появившиеся из-за него люди в раздувающихся плащах с блестящими на солнце копьями рассыпались вниз по склону. Это был отряд мамелюков! На нас напал тот самый неуловимый Мурад-бей, и похоже, что численно они превосходили наших спорщиков раз в пять.
– Спешиться! – приказал де Бонневиль. – Встать в стрелковую цепь! – Он повернулся к арабам. – Присоединяйтесь к нам!
Но бедуины уже улепетывали во все лопатки, они добрались до фелюги и, забравшись на борт, отчалили.
– Ты проклятый трус, бин Садр! – крикнул ему вслед де Бонневиль.
Ответом араба был непристойный жест.
Поэтому французам пришлось самостоятельно отражать атаку мамелюков.
– Огонь!
По приказу лейтенанта прогремели выстрелы французских карабинов, но их поражающая сила не могла сравниться с мощью дружных залпов пехотного каре. Пара мамелюков упала, но остальные уже подбегали к нам. Дожидаясь удара копьем, я размышлял, какая игра судьбы свела одновременно три вражеских отряда на одном клочке земли:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153