Некоторые храмы строились исключительно для того, чтобы их алтари освещались именно в день зимнего солнцестояния или осеннего равноденствия. Путь солнца считался подобным пути жизни. Но на этом изделии нет никаких указаний на конкретное время.
– Верно, – сказал я.
Тут мне вспомнился календарь, показанный Монжем в трюме «Ориента», тот самый, что захватили в крепости, где содержался в заключении Калиостро. Может быть, обе эти вещи принадлежали раньше старому колдуну? Не таится ли в том календаре какая-то подсказка?
– Если не знать, когда именно следует воспользоваться этим медальоном, он останется никчемной безделушкой. И еще, как вы думаете, почему вот эта черта делит круг пополам?
– Понятия не имею, – признался я.
– Вот эти зигзаги почти наверняка древние символы воды.
Его слова удивили меня. Я-то считал, что это горы, но Енох уверил нас, что именно так египтяне изображали волны.
– Но меня озадачивает вот эта штрихами намеченная пирамидка. И подвески… а-а, вы только взгляните сюда.
Он пригласил нас склониться поближе. Примерно посередине каждой стреловидной подвески имелась выемка или зарубка, не замеченная мной раньше, она, видимо, отмечала особо важную часть стрелки.
– Уж не масштаб ли это? – предположил я. – Эти зарубки задают шкалу измерения?
– Есть такая вероятность, – согласился Енох. – Но они также могут быть точками соединения со второй частью данного медальона. Думаю, господин американец, ваш медальон кажется нам непонятным потому, что его конструкция пока не завершена.
* * *
Именно Астиза предложила мне оставить медальон у старика, чтобы тот поискал подобные знаки в своих книгах. Поначалу мне вовсе не понравилось такое предложение. Я успел привыкнуть к ощущению тяжести на шее, дающему уверенность в том, что загадочный знак всегда со мной. С какой стати мне отдавать его почти незнакомому человеку?
– От него же все равно нет никакого толку, пока неизвестно его предназначение, – разумно заметила девушка. – На улицах Каира любой воришка может сдернуть подвеску у вас с шеи. А в подвале ученого отшельника она будет спрятана надежно, как в склепе.
– А ему можно доверять?
– Разве у вас есть выбор? Много ли ответов вы получили с тех пор, как завладели этой вещицей? А вдруг Енох за день или два сумеет разузнать что-то новенькое?
– А чем мне заниматься в это время?
– Поспрашивайте ваших же ученых. Может, кто-то сообразит, почему здесь изображен именно Дракон. Если мы будем искать сообща, то быстрее найдем разгадку.
– Итан, стоит ли так рисковать? – буркнул Тальма, с подозрением поглядывая на Астизу.
И правда, что нам известно об этой так называемой жрице? Однако сердце подсказало мне, что страхи Тальма преувеличены и я уже не одинок в своих поисках, а нежданно-негаданно обрел союзников, способных помочь мне разгадать головоломку. Надо довериться воле богини.
– Нет, она права, – заявил я. – Нам нужна помощь, иначе мы не продвинемся ни на шаг. А если Енох сбежит с моим медальоном, то его будет ловить вся французская армия.
– Сбежит? Он же пригласил нас жить в его доме.
Мне предоставили такую спальню, о которой я много лет мог только мечтать. Прохладная и тенистая комната с высокой кроватью под кисейным пологом. Изразцовый пол покрыт мягкими коврами, а медная раковина и кувшин отделаны серебром. Просто сказка по сравнению с грязью и пеклом нашего похода! И все-таки у меня создавалось ощущение, что меня завлекли в какую-то странную историю, и я попробовал проанализировать произошедшие со мной события. Случайно ли я встретил эту египетскую гречанку, говорящую по-английски? Случайно ли брат этого чудака Еноха напал именно на меня, прорвав цепь пехотинцев в битве при пирамидах? Не странно ли, что Бонапарт не только разрешил, но и одобрил такое прибавление к моей свите? Складывалось впечатление, что этот таинственный медальон, точно магнит, магическим образом притягивает к себе людей.
Определенно настала пора задать несколько новых вопросов моей предполагаемой служанке. После купания и отдыха я нашел Астизу в главном дворике, где уже царила тень и прохлада. Рабыня сидела у фонтана в ожидании моих вопросов. Она тоже успела искупаться, переодеться и причесаться, и теперь ее волосы сияли, как обсидиан. Выпуклости грудей соблазнительно проступали из-под льняных складок платья, на маленьких ступнях появились легкие сандалии. Изящество девушки подчеркивали ручные и ножные браслеты и шейный египетский крестик, все это придавало ей такое очарование, что трудно было не потерять ясность мысли. Тем не менее я должен был кое-что выяснить.
– Почему он называл тебя жрицей? – спросил я с ходу, присаживаясь рядом с ней.
– Уверена, вы не думали, что мои интересы ограничиваются обслуживанием вашей персоны, – спокойно ответила она.
– Я понимаю, что ты далеко не простая служанка. Но кому ты служишь как жрица?
Взгляд ее широко открытых глаз стал серьезным.
– Той вере, что уже более десяти тысяч лет пронизывает все религии: вере в существование иных, не видимых нами миров и мира тайных знаний, недоступного для нашего понимания. Исида способна открыть путь в те миры.
– Так ты закоренелая идолопоклонница?
– А что значит идолопоклонница? По сути это слово – всего лишь образ, подобие, возвращающее нас в те времена, когда образ жизни человека согласовывался со сменой сезонов, с солнечным циклом. Если это идолопоклонничество, то я истинно верую в такие образы.
– Но что именно включает в себя твоя вера?
– Я верю, что жизнь имеет особое назначение, что некоторые знания лучше оставить в тайне, а некоторые силы – скрытыми от употребления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153