Мадам Дюррел! Именно моя бывшая парижская домовладелица, от которой обстоятельства вынудили меня сбежать самым неподобающим образом, оказалась той самой рыжеволосой таинственной преследовательницей, то и дело смутно видевшейся мне с самого прибытия в Париж. Она никогда мне не доверяла, а во время моего бегства орала на всю улицу, что я пытался ее изнасиловать. Я мог бы оспорить такое обвинение, но на самом деле все и так было ясно при одном взгляде на сию парижанку. Даже пирамиды выглядели моложе мадам Дюррел и гораздо более привлекательно к тому же.
– Неужели мне никогда не избавиться от вас? – простонал я.
– Избавитесь, как только сполна заплатите должок!
«Кредиторы отличаются лучшей памятью, чем должники», – любил говорить Бен. На своем опыте я убедился в его правоте.
– Так вот почему вы преследуете меня с упорством тайной полиции Фуше!
– Конечно, я заприметила вас еще в тюремном фургоне и смекнула, что вы, как обычно, сбежите, а я опять останусь с носом! Ну уж дудки, будьте уверены, я глаз не спускала с тюрьмы Тампль! А когда увидела, что вы вошли в этот дворец с продажным тюремщиком, то побежала за подмогой. Сам граф Силано обещал мне, что задержит вас! Однако, вернувшись, я обнаружила, что тут начался пожар! – Она повернулась к жандармам. – Вот вам типичный американец. Он ведет себя как бескультурный дикарь. Попробуйте-ка стребовать с него мой долг!
– Мадам Дюррел, – со вздохом произнес я. – К сожалению, я вновь потерял все, что имел. У меня нет возможности расплатиться с вами, сколько бы жандармов вы ни привели.
Она хитро прищурилась.
– А что это за винтовочка у вас в руках? Уж не та ли, что вы украли из моей квартиры, да еще пытались пристрелить меня?
– Ничего я не крал, то была моя личная винтовка, а выстрелил я в замок, а не в вас. Но это совсем другое ружье…
Астиза предупреждающе сжала мою руку, и я умолк, отведя взгляд от старой домовладелицы и увидев появившегося в коридоре Бонапарта. Он приближался к нам в компании генералов и адъютантов. Его серые глаза пылали ледяным огнем, а лицо угрожающе нахмурилось. Последний раз я видел его в подобной мрачной ярости, когда ему сообщили об измене Жозефины, после чего он безжалостно истребил мамелюков в битве при пирамидах.
Я приготовился к худшему. О сокрушительных приказах Бонапарта на боевых учениях ходили легенды. Но, остудив свою ярость, он с завистливым удивлением покачал головой.
– Я мог бы догадаться. Видимо, вы действительно открыли тайну бессмертия, месье Гейдж!
– Я просто настойчив в своих стремлениях.
– Поэтому вы следуете за мной на протяжении двух тысяч миль, устраиваете пожар в королевском дворце и предоставляете моим пожарным возможность вытащить из пепла два трупа?
– Уверяю вас, мы предотвратили гораздо более ужасное бедствие.
– Генерал, он задолжал мне за квартиру! – взвизгнула мадам Дюррел.
– Мадам, я предпочитаю, чтобы вы обращались ко мне как к первому консулу, на пост которого меня избрали сегодня в два часа ночи. И много ли он вам задолжал?
Мы видели, как старуха, наморщив лоб, старательно прикидывает, насколько ей стоит увеличить исходную сумму.
– Сотню ливров, – наконец осторожно произнесла она, но, заметив, что никто не возмутился такой абсурдной величиной, быстро добавила: – Плюс еще пятьдесят, если с процентами.
– Мадам, – сказал Наполеон, – не вы ли помогли нам поймать его?
Дюррел раздулась от важности.
– Именно я.
– Тогда я добавлю вам в награду еще пятьдесят ливров от нашего правительства. – Он развернулся. – Бертье, выдайте этой доблестной парижанке две сотни.
– Слушаюсь, генерал. Простите, консул.
Мадам Дюррел просияла.
– Но вы, мадам, забудете об этом деле навсегда и никому никогда не обмолвитесь даже словом, – грозно произнес Бонапарт. – То, что произошло сегодня, затрагивает государственную тайну Франции, и благополучие нашей страны зависит от вашего молчания и мужества. Сумеете ли вы справиться с таким тяжким обязательством?
– Ради двухсот ливров я проглочу собственный язык.
– Превосходно. Вы истинная патриотка, – похвалил он, а когда его адъютант увел взволнованную мадам, чтобы выдать ей означенную сумму, новый правитель Франции вновь обратился ко мне: – Два тела обгорели до неузнаваемости. Можете ли вы, месье Гейдж, назвать мне погибших?
– Один из них граф Силано. К сожалению, нам не удалось возобновить наше сотрудничество.
– Понимаю. – Он с досадой притопнул ногой. – А второй?
– Наш старый египетский знакомый по имени Омар. Он спас наши жизни, как я полагаю.
– А что стало с книгой? – вздохнув, спросил Бонапарт.
– Увы, она тоже стала жертвой разрушительного пожара.
– Неужели? Обыскать их.
Не церемонясь, нас тут же обыскали, но ничего не нашли. Правда, один солдат опять отобрал у меня винтовку.
– Итак, вы предали меня безвозвратно. – Он поднял глаза и хмуро глянул на рассеивающийся дым, словно домовладелец, оценивающий величину ущерба. – Впрочем, пожалуй, мне больше не нужна ваша книга, учитывая, что у меня теперь есть Франция. Вам стоило бы посмотреть, как я буду править.
– Я уверен, что с вами французам скучать не придется.
– Вас давно следует расстрелять, и, когда это случится, Франция будет спать спокойнее. До сегодняшнего дня я безуспешно поручал вашу казнь своим подчиненным, поэтому полагаю, что теперь мне придется самому исполнить столь сложную миссию. Сад Тюильри ничем не хуже иных мест.
– Наполеон! – взмолилась Астиза.
– Вам не придется грустить по нему, мадам. Я намерен убить заодно и вас. И вашего тюремщика, если смогу найти его.
– Я думаю, что он ищет сокровища в криптах собора Парижской Богоматери, – сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134