Или… электричеством?
– Я не сказал бы, что принявший вас в свои объятия Нил оказался легчайшей паутиной, его воды обладали достаточной плотностью для того, чтобы сломать вам ногу, – ответил я.
– Цепь иллюзий бесконечна. С этим согласны и некоторые священные писания, порожденные мудростью Тота.
– Неужели и золото представляется вам лишь тонкой кисейной материей? Разве захват власти всего лишь сотрясает воздух?
– О нет. Хотя, в сущности, все мы живем в грезах, и эти грезы являются нашей реальностью. Но тут, впрочем, и заключается тайна. Давайте предположим, что самые твердые окаменелости, к примеру камни этого храма, являются практически несущественными формами. Что падение камня, как и падение звезды, подчиняется простому математическому закону. Предположим, что некое сооружение включает в себя божественную сущность, некая форма обретает священную силу, а душа постигает незримые энергии. Что откроется постигшему их созданию? Почему бы не сдвинуть горы, если они лишь субстанция паучьей сети? Почему бы не разделять моря, если они лишь субстанция тончайшего водяного пара? Почему бы водам Нила не превратиться в кровь, а лягушкам не стать порождением чумы? Трудно ли обрушить стены Иерихона, если они не крепче ажурной решетки? Трудно ли превратить свинец в золото, если оба вещества, в сущности, бренные останки нашего мира?
– Вы безумец, – сказал Мухаммед. – Сам шайтан вложил в вашу голову такой ужасный вздор.
– Нет. Я ученый! – Он поднялся на ноги, оттолкнув услужливо поданную руку Нажака, как только обрел устойчивое положение. – Да, Итан Гейдж, однажды на банкете Наполеона вы пытались отказать мне в этом звании. Вам хотелось подпортить мою репутацию, выдав меня за мелкого шарлатана.
Я невольно покраснел. Похоже, этот тип ничего не забывает.
– Однако в течение двадцати лет я исследовал тайные учения, – продолжил Силано. – Пока вы беспутно растрачивали свою жизнь, я корпел в порабощенном мамелюками Каире, изучая древние тайны. Я шел по следам древних знаний, пока вы ловили удачу в парижских салонах. Я старался постичь туманные намеки, оставленные нам древними мудрецами, пока все вы копошились в мирской грязи…
Ого, самомнения ему по-прежнему не занимать!
– И вот наконец, – торжественно заключил граф, – я постиг то, что мы ищем и чем мы должны овладеть, чтобы успешно завершить поиски. Мы должны овладеть молнией!
– Чем овладеть? – не поверив своим ушам, переспросил Нед.
– Насколько я понял, Гейдж, вы преуспели в использовании электричества, дав отпор атаке войск Бонапарта.
– Война выставляет свои требования.
– Я думаю, нам могут понадобиться открытия Франклина, когда мы приблизимся к Книге Тота. Насколько глубоки ваши знания об электрических силах?
– Я достаточно сведущий человек, но не понимаю, к чему вы клоните.
– Он клонит к тому, Итан, что нам необходимы серафимы, – подключаясь к разговору, более мягко произнесла Астиза. – Мы предполагаем, что они укажут на тот последний тайник, что устроили рыцари-тамплиеры после уничтожения их ордена. Они принесли найденное ими в иерусалимском подземелье сокровище в пустыню и спрятали его в Городе Призраков. Подтверждения тому весьма смутные, но, насколько мы с Алессандро поняли, Тот тоже владел знаниями об электрических силах, а тамплиеры воспользовались ими для создания проверочных испытаний искателям книги. Нам необходимо привлечь силу молнии, как делал Франклин.
– Вообще-то, по-моему, Мухаммед прав, – заметил я. – Вы оба сошли с ума.
– В подземелье Иерусалима, – продолжал Силано, – вы обнаружили странную келью со световым открывающим устройством. И одну таинственную дверь, правда?
– Как вы могли узнать об этом?
Я наверняка знал, что Нажак не смог проникнуть в обследованные нами помещения и увидеть странно украшенную дверь, открытую Мириам.
– Как уже говорилось, я много времени посвятил изучению древних документов. И мне известно, что на той тамплиерской двери вы обнаружили иудейские символы. Десять сефирот каббалы?
– Но какое отношение они имеют к молнии?
– А вот посмотрите.
Наклонившись, он начертил на песке возле костра две соприкасающиеся окружности.
– Все в мире двойственно, – пробормотала Астиза.
– И в то же время взаимосвязано, – добавил граф.
Он начертил вокруг них еще один большой круг, соприкасающийся с малыми окружностями. Потом последовательно добавил к ним еще несколько окружностей. Его рисунок становился все более замысловатым.
– Пророки пользовались такими знаниями, – сказал он. – Возможно, пользовался и Иисус. И тамплиеры, в свой черед, тоже применили их.
Места пересечения кругов он соединил прямыми линиями, получив в итоге две звезды: пятиконечную и шестиконечную.
– Одна из этих звезд имеет египетское, а вторая – еврейское происхождение, – пояснил он. – Обе они одинаково священны. Египетские звезды вы использовали на вашем новом американском флаге. Вы не задумывались о том, что их могли выбрать франкмасоны, способствовавшие основанию вашей страны?
И в заключение в промежутках он отметил десять точек, расположенных тем же особым образом, что и задвижки на двери в зале тамплиеров под Храмовой горой. Изображения десяти сефирот – так назвал их Хаим Фархи. В очередной раз, казалось, все говорили на древних, неизвестных мне языках и находили важный смысл в том, что я мог бы счесть обычным украшением.
– Узнаете? – спросил Силано.
– Что именно? – сдержанно уточнил я.
– Поверх этого рисунка тамплиеры начертили другой. – Последовательно соединяя точки, он получил изломанную зигзагообразную линию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134