– Вот. Удар молнии. Жутковато, вы не находите?
– Возможно.
– Не только возможно. Согласно их туманным указаниям, мы должны овладеть небесными силами, если хотим понять, где находится эта книга. На обнаруженной нами здесь карте имеется символ молнии, а также написаны стихи.
– Стихи?
– Ритмическое двустишие. Весьма выразительное.
Он процитировал:
Aether cum radiis solis fulgore relucet
Angelus et pinnis indicat ore Dei,
Cum region deserta bibens ex murice torto
Siccatis labris arida sorbet aquas
Tum demum partem quandam lux clara revelat
Quae prius ignota est nec repute tibi
Opperiens cunctatur eum dea Candida Veri
Floribus insanum qui furit antique fide.
– Для меня это чистая тарабарщина, Силано.
– Латынь. Неужели на вашем Диком Западе не изучают классические языки, месье Гейдж?
– На нашем Диком Западе классическим считается меткий и своевременный выстрел.
– Перевод этого документа, который я нашел во время моих ученых изысканий, поясняет, почему мне захотелось вновь встретиться с вами.
Когда небеса расколются стрелами молний
И Господень перст воспламенит ангельские крылья,
Когда спираль пустынной улитки отверзнет иссохшие уста
И недра поглотят живительную влагу,
Тогда наконец огненный луч пронзит неизвестность
И откроет неведомую доселе и незримую мирскому глазу тайну.
Древнейшая божественная и светозарная Истина ждет безумца,
Коль укрепится верой его помраченный цветами разум.
Что же может означать такая иносказательная чертовщина? Наш мир избежал бы чудовищных недоразумений, если бы все ясно выражали свои мысли, но такой привычки у людей уж точно никогда не бывало! И однако некоторые строчки этого перевода навели меня на воспоминания, которыми я пока не делился ни с Астизой, ни с Силано. Предчувствие понимания породило во мне внутреннюю дрожь.
– Мы должны найти священный алтарь в Городе Призраков, – сказал Силано, – и привлечь туда грозовой огонь, молнию, так же как ваш наставник Франклин делал в Филадельфии. А крылья серафимов должны указать на тайное место.
– Какое место?
– На какой-то храм или пещеру, по моим предположениям. Это станет очевидным, если нам удастся привлечь молнию.
– Но, видимо, пустынная улитка еще должна напиться живительной влаги?
– Влаги грозового ливня. По-моему, эта строка подразумевает наполнение сакрального сосуда.
«Или чего-то другого», – подумал я.
– А к чему упомянуты цветы и вера?
– По моей версии, они являют нам исходные символы самих тамплиеров и эмблему Розы и Креста, принятую розенкрейцерами. Существует множество гипотез о происхождении эмблемы, но по одной из них александрийский мудрец Ормуз, обращенный в христианство благодаря миссионерству апостола Марка в сорок шестом году нашей эры, обогатил христианское учение идеями древних египтян и создал новое гностическое учение. – Он пристально следил за моей реакцией, пытаясь понять, уловил ли я в его пояснениях связь с Книгой Тота. – В ходе истории религиозно-философские учения не раз сменяли друг друга, дополняясь или растворяясь в новых веяниях, но эмблема Креста и Розы возникла в глубочайшей древности и вобрала в себя понятия жизни и смерти, отчаяния и надежды. Даже возрождения, если угодно.
– И понятия женского и мужского начала, – добавила Астиза, – фаллический крест и цветок йони.
– В общем, цветок и вера символизируют качества, требуемые подвижникам, посвятившим свою жизнь разгадке этой тайны, – заключил Силано.
– Но при чем тут женское начало?
– Вероятно, как минимум при том, что в компании искателей должна быть женщина.
Я решил оставить при себе мои собственные версии.
– Так вы хотите узнать, что произойдет, если мои серафимы привлекут удар молнии?
– Да, в том месте, что предписывают найденные нами документы.
– То, о чем вы говорите, – задумчиво помедлив, сказал я, – называется молниеотводом, вернее, понадобятся два особых стержня, поскольку у нас два ангела. Я полагаю, что для притягивания небесной силы к земле нам понадобится металл.
– Мы как раз и заказали для наших палаток металлические колья, чтобы закрепить на них ваших ангелов. Я долго планировал эту экспедицию. Вам нужна наша помощь, чтобы найти этот город, а нам нужна ваша помощь, чтобы найти в нем место тайника.
– А как мы поступим потом? Разделим книгу пополам?
– Зачем же? – сказал Силано. – Для разрешения нашего соперничества нам не понадобится суд Соломона. Точно так же как наши древние предки, мы вместе используем ее во благо человечества.
– Вместе?!
– А почему нет, ведь в наших руках окажется великая сила для творения безграничного добра? Если истинная форма мира является легкой материей, то ее можно соткать и переместить. И о том, как это сделать, очевидно, и поведает нам эта книга. А если откроются безграничные возможности, то можно будет сдвигать горы, продлевать жизнь, примирять врагов и исцелять раненых. – Его глаза сверкнули.
Я глянул на его ногу.
– Возвращать молодость.
– Разумеется, и во главе нашего мира наконец встанет разум.
– Разум Бонапарта?
Силано бросил взгляд на Нажака.
– Я предан правительству, возложившему на меня эту миссию. И тем не менее понимание политиков и полководцев ограниченно. Будущим, Итан, будут править ученые. Древний мир был игрушкой царей и жрецов. Новый мир будет подчиняться ученым. Когда разум и магия соединятся, наступит золотой век. Жрецы сыграли такую роль в Египте. Мы станем жрецами будущего.
– Но ведь у нас с вами совершенно разные интересы!
– Ничего подобного. Мировая действительность соткана из противоречий. А нас с вами связывает Астиза.
Его вульгарная улыбочка выглядела омерзительно.
Да уж, святой троицей нас не назовешь. Однако можно ли добиться успеха, не подыгрывая ему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134