Таким образом я устроил маленькое хозяйство, которое стоило мне недорого, и дал его девчонке в приданое.Старуха подняла было крик, что этого мало, но я уперся, и мы разошлись, ни до чего не договорившись.На другой день, чуть свет, ко мне явился ее сынок. Я не помнил его лица. Увидав его, я успокоился: для крестьянина он был недурен, хотя и смахивал на заправского жулика.Он завел разговор издалека, словно пришел покупать корову. Когда мы столковались, ему захотелось осмотреть хозяйство, и мы отправились туда через поля. Плут проманежил меня на участке добрых три часа: обходил его, измерял, брал в руку и крошил комья земли, — видимо, боялся, как бы его не надули.Домишко стоял еще без крыши, и мошенник потребовал, чтобы крыша была не из соломы, а из шифера, потому что его-де легче поддерживать в сохранности!Потом он спросил:— А мебель вы даете?Я запротестовал:— Ну нет, хватит с вас и фермы.Он усмехнулся:— Еще бы! Ферма и ребенок в придачу.Я невольно покраснел. Он продолжал:— Ну так вот: вы дадите кровать, стол, шкаф, три стула и посуду; иначе дело не выйдет.Я согласился.Мы пустились в обратный путь. Он еще не сказал ни слова о девушке. Но вдруг он спросил с хитрым и все же смущенным выражением лица:— А.., если она помрет, кому достанется хозяйство?Я ответил:— Разумеется, вам.Это было главное, о чем ему хотелось спросить с самого утра. Он тут же с удовлетворенным видом протянул мне руку. Дело было слажено.Но зато как трудно мне было уговорить Розу! Она валялась у меня в ногах, рыдала, твердила: «Да неужели вы предлагаете мне это? Вы! Вы!» Она сопротивлялась больше недели, несмотря на все мои просьбы и доводы. До чего глупы женщины! Уж если любовь засядет у них в голове, то они ничего не понимают. Никакого благоразумия, — любовь прежде всего, все для любви!В конце концов я рассердился и пригрозил выгнать ее вон. Тогда она стала сдаваться, при условии, что я позволю ей приходить иногда ко мне. Я сам проводил ее к алтарю, заплатил за брачную церемонию и всех угостил обедом. Словом, за расходами я не постоял. А потом: «Прощайте, детки!» — и уехал на полгода к брату в Турень.Возвратившись, я узнал, что она приходила каждую неделю в замок справляться обо мне. Только я приехал, не прошло и часа, как она уже явилась с младенцем на руках. Хотите верьте, хотите нет, но что-то шевельнулось во мне, когда я увидел крошку. Кажется, я даже поцеловал его.А мать превратилась в развалину, в скелет, в тень. Исхудалая, постаревшая. Черт возьми, замужество не пошло ей впрок! Я машинально спросил ее:— Ты счастлива?Она заплакала в три ручья и, всхлипывая, рыдая, воскликнула:— Я не могу, не могу жить без вас. Лучше умереть Я не могу!..Она подняла адский шум. Я утешил ее, как мог, и проводил до калитки.Я узнал, что муж колотит ее, а старая сова, свекровь, не дает ей житья.Через два дня она явилась снова. Она уцепилась за меня, ползала по полу:— Убейте меня, но я не вернусь обратно. То же самое сказала бы и Мирза, если бы умела говорить.Вся эта канитель мне надоела, и я снова исчез на полгода. Возвратившись.., возвратившись, я узнал, что Роза умерла за три недели до моего приезда. Без меня она каждое воскресенье прибегала в замок.., совсем, как Мирза. Через неделю умер и ребенок.А муж… Ну, этот плут получил наследство. С той поры он, кажется, пошел в гору, и сейчас его выбрали городским советником, Де Варнето прибавил со смехом:— Как-никак, а я создал этому человеку благополучие.А ветеринарный врач Сежур, поднося ко рту рюмку водки, с важностью заключил:— Нет, уж лучше что угодно, только не иметь дела с такими женщинами.

1 2