— Приношу вам тысячу извинений, сударыня, и еще раз горячо благодарю за прелестный фельетон, который вы за меня написали вчера. — Он поклонился, сказал Шарлю: — В три часа я буду в редакции.
И вышел.
Быстрым шагом идя домой, он ворчал себе под нос: «Ладно, сами сейчас напишем, вот увидите…»
Вдохновляемый злобой, Дюруа вошел к себе в комнату и тут же сел за работу.
Он развивал сюжет, намеченный г-жой Фсфестье, нагромождая детали, заимствованные из бульварных романов, невероятные происшествия, вычурные описания, мешая дубовый язык школьника с унтер-офицерским жаргоном. За час он успел написать статью и, довольный собою, понес этот ералаш в редакцию.
Сен-Потен, первый, кого он там встретил, с видом заговорщика крепко пожал ему руку.
— Читали мою беседу с индусом и китайцем? — спросил он. — Не правда ли, забавно? Париж от нее в восторге. А ведь я их и в глаза не видел.
Дюруа еще ничего не читал; он тотчас же взял газету и стал просматривать длинную статью под заглавием «Индия и Китай», а Сен-Потен в это время показывал ему и подчеркивал наиболее интересные места.
С деловым, озабоченным видом, отдуваясь, вошел Форестье.
— Вы уже здесь? Весьма кстати. Вы мне оба нужны.
И он дал им указания насчет того, какие именно сведения политического характера они должны раздобыть к вечеру.
Дюруа протянул ему свою рукопись.
— Вот продолжение статьи об Алжире.
— Очень хорошо, давай, давай, я покажу патрону.
На этом разговор кончился.
Сен-Потен увел своего нового коллегу и, когда они были уже в коридоре, спросил:
— Вы заходили в кассу?
— Нет. Зачем?
— Зачем? Получить деньги. Жалованье, знаете ли, всегда нужно забирать за месяц вперед. Мало ли что может случиться.
— Что ж… Я ничего не имею против.
— Я вас познакомлю с кассиром. Он не станет чинить препятствия. Платят здесь хорошо.
Дюруа получил свои двести франков и, сверх того, двадцать восемь франков за вчерашнюю статью; вместе с остатком жалованья, которое ему выдали в канцелярии, это составляло триста сорок франков.
Никогда еще не держал он в руках такой суммы, и ему казалось, что этого богатства должно хватить бог знает на сколько.
Сен-Потен, в расчете на то, что другие уже успели раздобыть нужные ему сведения и что при его словоохотливости и уменье выспрашивать ему ничего не будет стоить выпытать их, предложил Дюруа походить с ним по редакциям конкурирующих между собою газет.
Вечером Дюруа освободился и решил махнуть в Фоли-Бержер. Задумав пройти наудачу, он отрекомендовался контролю:
— Я Жорж Дюруа, сотрудник «Французской жизни». На днях я был здесь с господином Форестье, и он обещал достать мне пропуск. Боюсь только, не забыл ли он.
Просмотрели список. Его фамилии там не оказалось. Тем не менее контролер был так любезен, что пропустил его.
— Ничего, проходите, сударь, — сказал он, — только обратитесь лично к директору — он вам, конечно, не откажет.
Войдя, Жорж Дюруа почти тотчас же увидел Рашель, — ту женщину, с которой он отсюда ушел в прошлый раз.
Она подошла к нему.
— Здравствуй, котик. Как поживаешь?
— Очень хорошо, а ты?
— Тоже недурно. Знаешь, за это время я два раза видела тебя во сне.
Дюруа был польщен.
— Ах, ах! К чему бы это? — спросил он, улыбаясь.
— А к тому, что ты мне нравишься, дурашка, и что мы можем это повторить, когда тебе будет угодно.
— Если хочешь — сегодня.
— Очень даже хочу.
— Ладно, но только вот что…
Дюруа замялся, — его несколько смущало то, что он собирался сказать ей.
— Дело в том, что я нынче без денег: был в клубе и проигрался в пух.
Учуяв ложь инстинктом опытной проститутки, привыкшей к торгашеским уловкам мужчин, она посмотрела ему прямо в глаза.
— Лгунишка! — сказала она. Нехорошо так со мной поступать.
Дюруа сконфуженно улыбнулся:
— У меня осталось всего-навсего десять франков, хочешь — возьми их.
С бескорыстием куртизанки, исполняющей свою прихоть, она прошептала:
— Все равно, миленький, я хочу только тебя.
Не отводя восхищенного взора от его усов, Рашель с нежностью влюбленной оперлась на его руку.
— Выпьем сперва гренадину, — предложила она. — А затем пройдемся разок. Мне бы хотелось пойти с тобой в театр, просто так, — чтобы все видели, какой у меня кавалер. Мы скоро пойдем ко мне, хорошо?
Он вышел от нее поздно. Было совсем светло, и он тотчас же вспомнил, что надо купить «Французскую жизнь». Дрожащими руками развернул он газету — его статьи там не было. Он долго стоял на тротуаре и, все еще надеясь найти ее, жадно пробегал глазами печатные столбцы.
Какая-то тяжесть внезапно легла ему на сердце. Он устал от бессонной ночи, и теперь эта неприятность, примешавшаяся к утомлению, угнетала его, как несчастье.
Придя домой, он, не раздеваясь, лег в постель и заснул.
Несколько часов спустя он явился в редакцию и прошел в кабинет издателя.
— Меня крайне удивляет, господин Вальтер, что в сегодняшнем номере нет моей второй статьи об Алжире.
Издатель поднял голову и сухо сказал:
— Я просил вашего друга Форестье просмотреть ее. Он нашел, что она неудовлетворительна. Придется вам переделать.
Дюруа был взбешен, он молча вышел из кабинета и бросился к Форестье.
— Почему ты не поместил сегодня моей статьи?
Журналист, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на стол, прямо на свою рукопись, курил папиросу. С кислым выражением лица он раздельно и невозмутимо произнес глухим, словно доносившимся из подземелья голосом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109