Жирными черными буквами на ней значилось:
АНВАЛЬСКОЕ КАЗИНО
Директор г-н Петрюс Мартель из Одеона.
Суббота 6 июля.
БОЛЬШОЙ КОНЦЕРТ
Играет оркестр под управлением маэстро Сен-Ландри, лауреата консерва-
тории, удостоенного второй премии. Партию рояля исполнит г-н Жавель,
удостоенный первой премии консерватории. Флейта-г-н Нуаро, лауреат кон-
серватории. Контрабас - г-н Никорди, лауреат Брюссельской королевской
академии.
После концерта большое представление
ЗАБЛУДИЛИСЬ В ЛЕСУ
Комедия в одном действии г-на Пуантиле.
Действующие лица
Пьер де Лапуант - г-н Петрюс Мартель из Одеона.
Оскар Левейе - г-н Птинивель из Водевиля.
Жан - г-н Лапальм из Большого театра в Бордо.
Филиппина - м-ль Одлен из Одеона.
Во время спектакля играет оркестр под управлением маэстро Сен-Ландри.
Христиана читала вслух, хохотала и удивлялась. Отец сказал ей:
- Погоди, они еще не так тебя позабавят. Пойдем посмотрим на них.
Они двинулись дальше и, повернув направо, вошли в парк. Больные сте-
пенно, чинно прогуливались по трем аллеям, подходили к источнику, выпи-
вали предписанный им стакан воды и опять начинали шагать. Некоторые Си-
дели на скамейках, чертили по песку тросточкой или кончиком зонта. Они
не разговаривали и как будто ни о чем не думали, все были какие-то полу-
мертвые, зачарованные сонной одурью и курортной скукой. Только странные
звуки музыки, неведомо откуда долетавшие, неведомо кем порожденные, сот-
рясали теплый, застывший воздух, проносились под деревьями, и, казалось,
лишь они и приводили в движение уныло бродившие фигуры.
Кто-то крикнул:
- Христиана!
Она обернулась и увидела брата. Он подбежал, поцеловался с ней, пожал
руку Андермату, потом взял сестру под руку и быстро повел ее по аллее,
опередив отца и зятя.
Между братом и сестрой начался веселый разговор. Гонтран, высокий и
элегантный молодой человек, был так же смешлив, как сестра, так же под-
вижен, как отец, и равнодушен ко всему на свете, но вечно поглощен одной
заботой - где бы достать тысячу франков.
- Я думал, ты спишь, - говорил он, - а то бы уж давно прибежал поце-
ловать тебя. Да еще этот Поль утащил меня сегодня утром на прогулку, -
посмотреть на замок Турноэль.
- Кто это - Поль? Ах да, твой друг.
- Поль Бретиньи. Да, ты ведь с ним не знакома. Он сейчас принимает
ванну.
- Он болен?
- Нет, но все-таки лечится. Недавно был адски влюблен.
- И поэтому принимает углекислые ванны! Так они, кажется, называются
- углекислые? Хочет таким способом излечиться от любви.
- Да. Он делает все, что я ему велю. У него рана, понимаешь, глубокая
сердечная рана! Такой уж он бешеный, неистовый. Чуть не умер. И ее хотел
убить. Она актриса, известная актриса. Он ее любил безумно! Ну, а она,
разумеется, изменила ему. Была ужасная драма. Вот я и увез его сюда.
Сейчас он немного оправился, но все еще думает о ней.
Сестра перестала улыбаться и сказала уже серьезным тоном:
- Интересно будет на него посмотреть.
Впрочем, слово "любовь" для нее почти не имело смысла. Иногда она ду-
мала о любви так же, как бедная женщина, живя в скудости, думает о жем-
чужном ожерелье, о бриллиантовой диадеме и на минуту загорается желанием
иметь эти драгоценности, для нее такие далекие, но кому-то другому впол-
не доступные. Представление о любви она почерпнула из немногих романов,
прочитанных от нечего делать, но не придавала ей большого значения. Она
не отличалась мечтательностью и от природы была наделена душой жизнера-
достной, уравновешенной и всем довольной. Замужество - а она уже была
замужем два с половиной года - не нарушило той дремоты, в которой живут
наивные девушки, дремоты сердца, мыслей и чувств, - для иных женщин этот
сон длится до самой смерти. Жизнь казалась ей простой и приятной, ника-
ких сложностей она не видела в ней, не доискивалась ее смысла и цели.
Она жила безмятежно, спокойно спала, одевалась со вкусом, смеялась, была
довольна. Чего еще могла она желать?
Когда ей представили Андермата в качестве искателя ее руки, она сна-
чала отказала ему с ребяческим негодованием. Что?! Выйти замуж за еврея!
Отец и брат, разделявшие ее отвращение, ответили так же, как и она, ре-
шительным отказом. Андермат исчез с горизонта, притаился. Но спустя три
месяца он дал взаймы Гонтрану свыше двадцати тысяч франков, да и у мар-
киза, по другим причинам, стало изменяться мнение. Он по самому существу
своему не мог сопротивляться упорному натиску и всегда уступал из эгоис-
тической любви к покою. Дочь говорила о нем: "Ах, папа, папа! Какая у
него путаница в мыслях!" Это было верно. У него не было ни твердых
взглядов, ни верований, а только восторженные, постоянно менявшиеся ув-
лечения. То он проникался минутным поэтическим преклонением перед стары-
ми родовыми традициями и желал короля, но короля разумного, просвещенно-
го, идущего в ногу с веком; то, прочитав книгу Мишле или какого-нибудь
другого мыслителя-демократа, с жаром говорил о равенстве людей, о совре-
менных идеях, о требованиях бедняков, угнетенных и обездоленных. Он мог
уверовать во что угодно, смотря по настроению, и когда старая его прия-
тельница г-жа Икардон, имевшая связи в еврейских кругах, пожелала посо-
действовать браку Христианы с Андерматом, она знала, как подойти к мар-
кизу и какими доводами его убедить.
Она утверждала, что для евреев, угнетенных так же, как был угнетен
французский народ до революции, настал час мщения и теперь они будут уг-
нетать других могуществом золота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87