Он стал "гвоздем сезона", главной темой разговоров, единственным
предметом всеобщего любопытства; но вдруг распространился слух, что граф
Гонтран де Равенель ухаживает за Шарлоттой Ориоль и собирается на ней
жениться. Весь Анваль загудел шумными пересудами.
С того вечера, как Гонтран открыл с Шарлоттой бал на празднестве в
казино, он ходил за нею как пришитый; у всех на глазах он был необыкно-
венно внимателен к ней, как всякий мужчина, стремящийся понравиться де-
вушке и не скрывающий своих намерений: отношения их приняли характер ве-
селого и откровенного флирта, который постепенно и так естественно при-
водит к более глубокому чувству.
Они виделись почти ежедневно, потому что обе девочки влюбились в
Христиану и очень дорожили ее дружбой, в чем немалую роль играло, конеч-
но, польщенное тщеславие. Гонтран же стал вдруг неразлучен с сестрой. По
утрам он устраивал прогулки, по вечерам игры, к великому удивлению Хрис-
тианы и Поля. Потом они заметили, что он как будто увлекается Шарлоттой.
Он весело поддразнивал ее, но в шутках его сквозили тонкие комплименты,
выказывал ей множество изящных, едва заметных знаков внимания, связываю-
щих нежной близостью два молодые существа. Привыкнув к непринужденно-фа-
мильярным манерам этого великосветского шалопая-парижанина, девушка вна-
чале ничего не замечала и по природной доверчивости простодушно смеялась
и дурачилась с ним, как с братом.
Но однажды, когда сестры возвращались домой, проведя весь вечер в
отеле за всяческими играми, в которых Гонтран несколько раз пытался по-
целовать Шарлотту под предлогом выкупа "фанта", Луиза, за последние дни
чем-то недовольная и угрюмая, вдруг сказала резким тоном:
- Не мешало бы тебе подумать о своем поведении. Господин Гонтран дер-
жит себя с тобой неприлично.
- Неприлично? А что он такого сказал?
- Ты прекрасно понимаешь! Нечего притворяться дурочкой. Много ли на-
до, чтобы скомпрометировать девушку? Раз ты не умеешь вести себя, я по-
неволе обязана напомнить тебе о приличиях.
Шарлотта, смущенная и пристыженная, растерянно лепетала:
- Да что же было?.. Уверяю тебя... Я ничего не заметила...
Сестра строго сказала:
- Послушай, так дольше продолжаться не может. Если он хочет на тебе
жениться, пусть поговорит с папой; тут уж будет решать папа. А если он
хочет только позабавиться, надо это немедленно прекратить.
Шарлотта вдруг рассердилась, сама не зная, на что и почему. Ей пока-
залось ужасно обидным, что сестра взяла на себя роль наставницы и делает
ей выговоры; дрожащим голосом, со слезами на глазах" она потребовала,
чтобы Луиза не вмешивалась в чужие дела, которые нисколько ее не касают-
ся. Она разгорячилась, говорила, заикаясь, всхлипывая. Смутный, но вер-
ный инстинкт подсказывал ей, что в самолюбивой душе Луизы проснулась за-
висть.
Они отправились спать, не поцеловавшись на прощание, и Шарлотта долго
плакала в постели, размышляя о многом таком, что раньше ей и в голову не
приходило.
Потом она перестала плакать и задумалась.
Ведь и в самом деле Гонтран держит себя с нею совсем иначе, чем преж-
де. Она это сама чувствовала, но только не понимала. А теперь вот поня-
ла. Он то и дело говорит ей что-нибудь милое, приятное. Один раз даже
поцеловал ей руку. Чего ж он добивается? Она нравится ему, но очень ли
нравится? А что, если он хочет на ней жениться? И тотчас ей послышалось,
что в ночной тишине, где уже реяли над нею сны, чей-то голос крикнул:
"Графиня де Равенель!"
От волнения она привскочила и села в постели, потом нащупала ночные
туфли под стулом, на который бросила платье, встала и, подойдя к окну,
бессознательно распахнула его, словно мечтам ее тесно было в четырех
стенах.
Из окна нижней комнаты слышался гул разговора, потом раздался громкий
голос Великана:
- Оставь, оставь! Успеется! Посмотрим, что будет. Отец все уладит.
Дурного-то пока ничего нет. Отец знает, что к чему.
На стене противоположного дома светлым прямоугольником вырисовывалось
окно, отворенное под ее окном. И Шарлотта подумала: "Кто это там? О чем
они говорят?" По освещенной стене промелькнула тень. Это была ее сестра.
Как, значит, она еще не ложилась! Почему? Но свет погас, и Шарлотта вер-
нулась к мыслям, смутившим ее сердце.
Теперь уж ей ни за что не уснуть. Неужели он ее любит? Ах, нет, нет,
пока еще не любит. Но может полюбить, раз она ему нравится. А если он
полюбит ее, сильно, сильно, безумно, страстно, как любят в светском об-
ществе, он, конечно, женится на ней.
Дочка крестьянина-винодела, хоть и получила воспитание в Клермонском
монастырском пансионе, сохранила, однако, смиренную приниженность
крестьянки. Она думала, что может выйти замуж за нотариуса или за адво-
ката, за врача, но никогда у нее и желания не возникало стать знатной
дамой, носить фамилию с дворянским титулом. Лишь изредка, закрыв прочи-
танный роман, она несколько минут предавалась такого рода туманным меч-
таниям, но грезы тотчас же улетали, как фантастические химеры, едва кос-
нувшись ее души. И вдруг от слов сестры все это несбыточное, немыслимое
стало как будто возможным, приблизилось, словно парус корабля, гонимого
ветром.
И, глубоко вздыхая, она беззвучно шептала: "Графиня де Равенель".
Она лежала с закрытыми глазами, и в темноте перед ней проплывали ви-
дения: залитые светом красивые гостиные, красивые дамы, улыбающиеся ей,
красивая карета, ожидающая ее у подъезда старинного замка, рослые лакеи
в шитых золотом ливреях, сгибающие спину в поклоне, когда она проходит
мимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87