И он торопливо вышел вслед за доктором, чтобы поговорить до завтрака
с Полем Бретиньи.
Как только Андермат вошел в гостиницу, ему сообщили, что жена уже
несколько раз спрашивала его. Он застал Христиану еще в постели; она
разговаривала с отцом и братом, который рассеянно пробегал газеты.
Она чувствовала себя плохо, очень плохо и тревожно. Она чего-то боя-
лась, сама не зная чего. И потом уже несколько дней ее преследовало, не
давало ей покоя одно желание, прихоть беременной женщины. Ей хотелось
посоветоваться с доктором Влеком. Окружающие так часто вышучивали докто-
ра Латона, что она потеряла к нему всякое доверие и хотела услышать мне-
ние другого врача, мнение доктора Блека, который все больше входил в
славу. А ее с утра до вечера мучили черные мысли, обычные у женщин к
концу беременности. Прошлой ночью ей приснился страшный сон, и она вооб-
разила, что у ребенка неправильное положение, что она сама не разрешится
и надо будет прибегнуть к кесареву сечению. И она все думала об этом,
мысленно представляя себе, как ей будут делать операцию. Ей рисовалось,
как она лежит на спине, живот у нее разрезан, кровать вся залита кровью
и из комнаты уносят что-то красное, недвижимое, немое - мертвое. Она да-
же нарочно закрывала глаза, чтоб сосредоточиться и яснее вообразить себе
ужасную, мучительную пытку. И вот она решила, что один только доктор
Блек скажет ей правду, и стала требовать, чтобы его позвали сейчас же,
немедленно, сию же минуту: пусть он ее осмотрит.
Андермат растерянно слушал, не зная, что ответить.
- Видишь ли, милая детка... Это очень сложно, изза моих отношений с
Латоном... вернее, просто невозможно Погоди, погоди, я придумал другое.
Я лучше приглашу профессора Ма-Русселя, он во сто раз больше знает, чем
Блек. Он не откажется и придет к тебе, если я попрошу.
Но Христиана ничего не хотела слышать. Блек, только Блек, другого ей
никого не надо. Она чувствовала непреодолимую потребность увидеть его
вот тут, подле себя, увидеть его большую бульдожью голову. В этом упор-
ном желании было что-то болезненное и суеверное. Ей нужен был Блек,
только он.
Банкир попытался отвлечь ее от этой мысли.
- А знаешь, какая у нас новость. Интриган Мадзелли нынче ночью увез
дочку профессора Клоша. Удрали вдвоем Куда - неизвестно. Вот история.
Христиана приподнялась на подушках; глаза у нее расширились от го-
рестного удивления, и она воскликнула:
- А что будет с герцогиней?.. Бедная! Как мне ее жаль!
Она уже давно понимала сердцем муки этой страстной, уязвленной души.
Ведь она сама испытывала те же страдания и плакала теми же слезами.
Но тотчас она вернулась к своей мысли:
- Виль, пожалуйста, прошу тебя, сходи за Влеком. Если он не придет, я
умру. У меня предчувствие.
Андермат схватил ее руки и поцеловал с нежностью.
- Ну что ты, Христиана! Успокойся, дорогая. Будь умницей... пойми...
Увидев, что у нее глаза полны слез, он повернулся к маркизу:
- Знаете что, дорогой тесть, придется вам самому позвать его. Я не
могу: мне неудобно. Блек пользует принцессу Мальдебургскую и ежедневно
приходит в отель в первом часу. Остановите его в вестибюле и приведите
сюда. Христиана, ты ведь можешь подождать часок, правда?
Она согласилась подождать час, но отказалась встать с постели к завт-
раку, и мужчины одни вышли в столовую.
Поль Бретиньи уже ждал их. Завидя его, Андермат крикнул:
- Ага, вот и он. Послушайте, что это мне сегодня рассказывали? Вы
будто бы женитесь на Шарлотте Ориоль? Выдумки, конечно, да?
Бретиньи тревожно взглянул на запертую дверь спальни и ответил впол-
голоса:
- Боже мой, почему выдумки? Женюсь.
Никто из его друзей еще не знал этого, и все трое изумленно смотрели
на него.
- Что это вам взбрело в голову? - воскликнул Андермат. - Зачем? При
вашем-то состоянии? Привязать себя женитьбой к одной женщине, когда они
все в вашем распоряжении! Да и семейство-то незавидное, манеры там дале-
ко не светские. Для Гонтрана такая родня еще куда ни шло, раз у него нет
ни гроша в кармане, но вам!..
Бретиньи рассмеялся?
- Мой отец разбогател, торгуя мукой, - у него были большие мельницы.
И вы, безусловно, нашли бы, что у него тоже не светские манеры. А что
касается Шарлотты...
Андермат перебил его:
- О, она-то прелестна! Очаровательна! Прелесть как мила... и, знаете,
она будет богата... пожалуй, богаче вас. Ручаюсь в том... ручаюсь...
Гонтран процедил сквозь зубы:
- Да, женитьба - удобный выход... Ничему не мешает и прикрывает отс-
тупление. Только напрасно ты нас не предупредил. Как же это дело сдела-
лось, черт побери?
Тогда Поль Бретиньи рассказал историю своего сватовства, несколько
изменив ее. Сгущая краски, он говорил о своих колебаниях, о решении,
возникшем мгновенно, когда девушка обронила слово, которое позволило ему
думать, что она любит его. Особенно красочно он описал неожиданное появ-
ление, дядюшки Ориоля, свою ссору с ним, сомнения жадного крестьянина,
не поверившего в капиталы жениха, и рассказал про гербовую бумагу, изв-
леченную из шкафа.
Андермат хохотал до слез, от восторга стучал кулаком по столу:
- Ха-ха-ха! Гербовая бумага!.. К моему приему прибегнул! Ведь это мое
изобретение:
Поль слегка покраснел и, запинаясь, сказал:
- Прошу вас пока ничего не говорить вашей жене. Мы с ней друзья, она
может обидеться, если не я сам сообщу ей эту новость...
Гонтран смотрел на своего приятеля с какой-то странной и веселой
улыбкой, казалось, говорившей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87