А оба Ориоля уже поднялись на ноги и стали сбра-
сывать в кучу у его подножия мелкие камни, проворно и по-крестьянски
ловко подхватывая их лопатами.
На дороге толпа все разрасталась и теперь придвинулась ближе, чтобы
лучше было видно. Мальчишки облепили обоих крестьян, возившихся возле
утеса, бегали и прыгали вокруг, словно разыгравшиеся щенки, а с вершины
холма, где сидела Христиана, все эти люди казались совсем маленькими,
какими-то букашками, суетливыми муравьями. Шум толпы долетал до нее еле
слышным гулом, а то вдруг поднимался смутной разноголосицей криков, глу-
хим топотом, дробился, таял и рассеивался в воздухе какой-то пылью зву-
ков. Вверху толпа также прибывала, люди все шли и шли из деревни и уже
заняли весь склон напротив обреченной скалы.
Зрители перекликались, подзывали друг друга, собирались кучками - по
случайному соседству в гостиницах, по общественным рангам, по кастам.
Самой шумной была кучка актеров и музыкантов, которой предводительство-
вал и командовал антрепренер г-н Петрюс Мартель из Одеона, оторвавшийся
ради такого события от азартной партии в бильярд.
Усатый актер стоял, надвинув на лоб панаму, в легком пиджаке из чер-
ного альпага, и между полами горбом выпирало его обширное чрево, обтяну-
тое белой рубашкой, так как он считал излишним носить жилет в деревенс-
ком захолустье; приняв повелительную осанку, он указывал, объяснял и
комментировал каждое движение Ориолей. Директора окружали и слушали под-
чиненные: комик Лапальм, первый любовник Птинивель и музыканты - маэстро
Сен-Ландри, пианист Жавель, слоноподобный флейтист Нуаро и чахлый Никор-
ди, игравший на контрабасе Впереди сидели на траве три женщины, раскрыв
над головами зонты - белый, красный и синий, сверкавшие яркими красками
в ослепительных лучах солнца, как своеобразный французский флаг. Под
этими зонтами расположились молодая актриса мадемуазель Одлен, ее мамаша
- мамаша напрокат, как острил Гонтран, - и кассирша кофейни, их неизмен-
ная спутница. Подобрать зонтики по цветам национального флага придумал
Петрюс Мартель: заметив в начале сезона, что у мамаши Одлен синий зон-
тик, а у дочки белый, он преподнес кассирше красный.
Неподалеку собралась другая кучка, не менее привлекавшая внимание и
взгляды, - восемь поваров и поварят из гостиниц, все облаченные в белые
полотняные одеяния: по причине конкуренции, чтобы произвести впечатление
на придирчивых приезжих, содержатели ресторанов нарядили так всю кухон-
ную прислугу, даже судомоек. Солнце играло на накрахмаленных колпаках, и
эта группа походила не то на диковинный штаб белых улан, не то на деле-
гацию кулинаров.
Маркиз спросил у доктора Онора:
- Откуда набралось столько народу? Вот уж не думал, что Анваль насе-
лен так густо.
- Ну, отовсюду сбежались - из Шатель-Гюйона, Турноэля, из
Рош-Прадьера, из Сент-Ипполита. По всем окрестностям давно шли разговоры
об этом событии. К тому же дядюшка Ориоль - наша местная знаменитость,
особа влиятельная, богач и настоящий овернец: он все еще крестьянствует,
сам работает в поле, бережет каждый грош, все копит, копит, набивает ку-
бышку золотом и раскидывает умом, как ему получше устроить детей.
Торопливо подошел Гонтран и, весело блестя глазами, вполголоса поз-
вал:
- Поль! Поль! Идем скорее. Я тебе покажу двух прехорошеньких девочек.
Ну до того милы, дет того милы, просто чудо!
Бретиньи лениво поднял голову.
- Нет, дорогой мой, мне и здесь хорошо. Никуда я не двинусь.
- Напрасно, ей богу. Такие красотки!
И Гонтран добавил уже громче:
- Да вот доктор нам сейчас скажет, кто они такие. Доктор, слушайте -
две юные особы, лет восемнадцати - девятнадцати, две брюнеточки, должно
быть, деревенские аристократки; одеты очень забавно - обе в черных шел-
ковых платьях с узкими рукавами в обтяжку, как у монашенок...
Доктор Онора прервал его:
- Все ясно! Это дочери дядюшки Ориоля В самом Деле, обе они прелест-
ные девочки и, знаете ли, воспитывались в Клермонском пансионе у "черных
монахинь". Наверняка обе сделают хорошую партию Характером они не похожи
друг на друга, но обе типичные представительницы славной овернской поро-
ды. Я ведь коренной овернец, маркиз. А этих девушек я вам непременно по-
кажу.
Гонтран перебил его ядовитым вопросом:
- Вы, доктор, вероятно, домашний врач семейства Ориолей?
Онора понял насмешку и с веселой хитрецой ответил:
- А как же!
- Чем же вы завоевали доверие этого богатого пациента?
- Умными рецептами. Прописывал ему побольше пить хорошего вина.
И он рассказал забавные подробности домашнего быта Ориолей, давнишних
своих знакомцев и даже дальних родственников. Старик отец - большой чу-
дак и страшно гордится своим вином. У него отведен особый виноградник на
потребу семьи и гостей. Обычно удается без особого труда опорожнить боч-
ки с вином от этих заветных лоз, но в иные урожайные годы бывает нелегко
с ним справиться.
И вот в мае или в июне старик, убедившись, что вина остается много,
начинает подгонять своего долговязого сына Великана: "А ну-ка, сынок,
приналяжем!" Тогда оба принимаются за работу: с утра до вечера дуют лит-
рами красное вино. За каждой едой отец раз двадцать подливает из кувшина
в стакан своему Великану и приговаривает: "Приналяжем!" Винные пары го-
рячат кровь, по ночам ему не спится; он встает, надевает штаны, зажигает
фонарь, будит Великана, и оба спускаются в подвал, захватив из шкафа по
горбушке хлеба;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87