Я охотно выставляю на обозрение сотню и сую ему в карман. У меня в бумажнике еще осталось – если этот парень ждет золотого дождя, я вытащу затычку. Однако сто двадцать долларов решают дело: швейцар кивает, тянет на себя медную ручку и отворяет ворота, даруя мне право вступить в сводчатый холл.
– Добро пожаловать в Парк. Пятьдесят восемь, сэр.
Я благодарно кланяюсь:
– Спасибо огромное… как, вы сказали, ваше имя?
– Это еще двадцать, – отвечает он с намертво застывшим лицом игрока в покер.
Джудит Макбрайд нет дома. Подозреваю, что эту информацию можно было получить проще и, возможно, дешевле, но швейцар, как и все остальные, любит деньги. Судить не берусь. Я бы и сам сжульничал. Я звоню снова и снова, несколько раз стучу, громко свищу, зову хозяйку по имени, но никакого отклика.
Наверное, я мог бы взломать и проникнуть – кредитная карточка с такой массивной дверью не справится, но в рукаве у меня припасены и другие отмычки, – однако времени в обрез, да и трудно себе представить, что Джудит оставит лежать посреди квартиры какую-нибудь явную улику. Я уже готов уйти, вернуться к Гленде и попытаться возобновить поиски Джейси с того места, где мы остановились, как вдруг замечаю уголок полоски желтой бумаги, засунутой под дверь Джудит Макбрайд. На самом деле, я обнаружил его не раньше, чем распростерся по полу, зажмурил один глаз, прижался щекой к плисовому ковру и заглянул в щель, но конечный результат от этого не меняется – так какая разница?
Вопрос о том, нравственно ли подцепить и вытащить записку, не стоит: мой гражданский долг – предупреждать замусоривание, даже в чужих постоянных местожительствах. Несмотря на то что мой накладной палец оказывается слишком пухлым, так что для достижения цели приходится оголить коготь.
Сообщение о пакете. Это значит, что домоуправляющий или портье приняли для жильца пакет и теперь он находится там, где подобным вещам положено находиться. Я слышал о таких услугах, но никогда прежде не доводилось воспользоваться ими лично. Когда я был арендатором и на мое имя приходил пакет, то наиболее похожей на это извещение оказывалась злобная записка в почтовом ящике: «Если я еще раз услышу от этого парня из «Ю-Пэ-эС» жалобы на то, что Вас нет дома, я сорву Вашу входную дверь и пусть оставляет свое дерьмо на коврике». Я приобрел тогда пятноустойчивые ковровые покрытия.
Полагаю, я мог бы отыскать приемную пакетов, устроить большую бучу, попытавшись выдать пакет за свой собственный, но, скорей всего, в результате либо получу что-нибудь совершенно бесполезное, либо проведу ночь в городской каталажке.
Но все мне необходимое написано на квитанции. Два пакета ожидают внизу, оба адресованы Джудит Макбрайд. Отправителем пакета номер один числится «Мартин и Компаньоны», фирма по прокладке и подводке медного кабеля из Канзас-сити, и прибыл он, если верить штемпелю, сегодня рано утром.
И зачем же Джудит Макбрайд понадобилось прокладывать медный кабель? Научный проект? Слишком стара. Бомба? Слишком рассудительна. Домашний ремонт своими руками? Слишком жеманна. Есть одна теория, но я тут же отвергаю ее как совершенный вздор.
Пакет номер два такой же странный и отправлен компанией по оборудованию для бассейнов из Коннектикута. В записке ничего не сказано о содержимом, но я представить себе не могу, чтобы Джудит Макбрайд подрядилась добровольцем и тратит время на очистку санитарных объектов местного отделения Девичьей христианской ассоциации.
Я рассчитываюсь. После того как очередные двадцать долларов перепрыгивают из моего бумажника в карман швейцара, он сообщает, где найти приемную пакетов, и я держу путь к подсобным помещениям. Там другой выдающийся сноб ожидает меня с категорическим отказом, но на этот раз я не беспокоюсь насчет того, как с ним обойтись. Мне просто нужно добраться до склада.
– Могу я… вам помочь? – интересуется кладовщик.
– Нет, нет, просто взглянуть. – Я еще больше перегибаюсь через стойку, и он отстраняется, взволнованный такой близостью. – Пакеты вон там хранятся? – показываю я за его спину, где аккуратно в ряд выстроены пакеты.
– Да… Вы в доме гость? – спрашивает он, прекрасно зная, что нет.
Я не отвечаю. Мне нужно слегка принюхаться. Я делаю быстрый выдох, изгоняя весь использованный, бесполезный воздух в раздраженную физиономию кладовщика, а затем начинаю долго и медленно затягивать новый; мои ноздри трепещут, мои пазухи хрустят от усердия. Запахи стекаются со всего Нью-Йорка, и мой мозг работает в полную силу, пытаясь их отсортировать. Я повожу носом в направлении закрытой двери склада и внюхиваюсь сильнее. Грудь моя расширяется, легкие наполняются; не удивлюсь, если высосу здесь из воздуха весь кислород, погрузив кладовщика в глубокий обморок. Тогда все станет проще.
И только я думаю, что больше в меня не влезет, только кладовщик, преодолевший замешательство, готов уже позвать на мою бедную голову охрану, как улавливаю легчайший проблеск запаха, который ищу.
Хлор. Нет никаких сомнений, утверждает мой нос. Несколько хлорных таблеток в папиросной бумаге, засыпанных пенополистиролом, упакованных в картон, завернутый в коричневую оберточную бумагу. Да, настолько я хорош.
– Гленда, нам надо идти. – Я только что заплатил таксисту тройной тариф за то, что он домчал меня к дому Гленды и ждет теперь внизу, пока я заберу кое-какие необходимые вещи. Он был несказанно счастлив получить эти деньги, но у меня есть серьезные сомнения, оказался ли он способен понять мои указания и действительно ли не тронется с места. – Внизу ждет такси. Надеюсь.
– Возможно, тебе захочется на это взглянуть, – говорит она и протягивает мне светлый восковой свиток факсовой бумаги в три фута длиной;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100