– Это вовсе не потому, что мы не считаем тебя самым классным пластическим хирургом, – оправдывался я. – Мы думаем, что ты самый лучший специалист. Но у нас назначена встреча. Скоро. Просто нет времени.
– Я очень даже хороший специалист, – надула губки Джул.
– Не сомневаюсь.
Она повернулась к Эрни, слегка прищурилась, ее ресницы порхали со скоростью света, нижняя губка выпячена. Джул явно включила все свои чары.
– А ты, здоровяк, что думаешь?
Эрни посмотрел на меня, но я специально отвел глаза. Пусть не ждет от меня помощи. Эрни никогда не отличался терпимостью к представителям сексуальных меньшинств, и хотя он определенно старый пес, придется ему все-таки выучить пару новых трюков.
– Отлично, – вздохнул он. – Ты – хорошая. Самая лучшая. Может, покончим с этим?
Джул расплылась в улыбке, протянула руку и ущипнула Эрни за щеку.
– Хорошо, красавчик.
– Ты когда-нибудь слышала о прогрессистах? – спросил я.
Мокрый плевок шлепнулся на бетонный пол, я несколько обалдел и не сразу понял, что это Джул.
– А зачем вам? – проворчала она.
– Думаю, ты о них слышала, – сказал Эрни. – Что можешь рассказать?
– Вся информация не из первых рук. Я слышала кое-что от своих подруг, которые тусуются на бульваре, но они не всегда самые надежные источники в мире.
– А что может сделать их более надежными? – поинтересовался я.
– Небольшая порция базилика, небольшая понюшка львиного зева, – пропела Джул, улыбаясь. – К несчастью, наркобизнес сейчас не тот, что был пять лет назад. Ты знаешь, что в следующую секунду закрывается «Шангри-Ла»? Что самое ужасное, из этого чудного местечка сделают обычную кофейню. Да, для моих несчастных подружек настали тяжелые времена.
– Ну, они же клевые, они найдут работу.
– Они самые лучшие, а самые лучшие за спасибо не работают, дорогуша.
Джул уклонялась от темы, так она обычно делает, если ей не хочется продолжать говорить о чем-то. Но вскоре две двадцатидолларовые банкноты перекочевали из бумажника Эрни на дубовый стол, и, после того как я легонько ткнул его в бок, он положил еще одну до кучи. Джул взяла деньги, сложила банкноты пополам, и спрятала в вырез рубашки, вероятно, в лифчик, который был нам не виден.
– Вы не захотите иметь с ними дело, – начала она. – Эти ребята испортили много хороших динозавров…
– Вот поэтому мы их и ищем. Дальше.
Она вздохнула, но истинные леди знают: раз схапала деньги, придется говорить.
– Эту кашу заварил лет тридцать назад какой-то чокнутый торговец пылесосами, – начала Джул без особых формальностей. – Сначала эта организация размещалась в задней комнатке в его крошечном магазинчике в Пасадене, но за годы существования в нее вступали все новые и новые члены. Бизнесмены. Финансисты. Представители шоу-бизнеса. Все, у кого были деньги или доступ к деньгам. Все, кто искал способ вырваться из своей обыденной жизни. Насколько я слышала, сейчас у них уже отделения по всему городу.
– А как звали того парня?
– Не помню. Да это и неважно, дорогуша, потому что он уже помер. Подхватил какой-то вирус и откинул копыта около десяти лет назад.
– Вот блин, а то можно было бы начать с него.
– Если хочешь начать с чего-то, сладенький, то пойди и запишись к ним. У прогрессистов есть отделение здесь неподалеку, на углу Голливудского бульвара и Вайн-стрит, – сообщила Джул. – Как мне говорили друзья, они все дела ведут именно оттуда.
Я покачал головой.
– Не может быть. Я проезжал мимо этого места десятки раз, но никогда не видел их штаб-квартиры.
– Ну, если ты скажешь людям, что тут никакой не музей восковых фигур, а только прикрытие для нелегальных мастерских по ремонту и обновлению масок, как ты думаешь, как скоро они вызовут за твоей сладкой задницей бригаду из психушки?
– Продолжай.
– Снаружи их офис замаскирован под магазин, торгующий всякой фигней для туристов. Три футболки за десять долларов, пластиковые значки с видами Голливуда, фальшивые калифорнийские номерные знаки с твоим именем. Эта белиберда продается вдоль всего бульвара, но в этом магазинчике есть и еще кое-что, чего там быть не должно.
Эрни не смог удержаться.
– Клянусь, ты это и сама отлично знаешь, а не только по рассказам подружек.
Но Джул была не прочь пустить шпильку в его адрес. Она послала ему смачный воздушный поцелуй, ее язычок качнулся в воздухе, как у тяжело дышащей собаки.
– А твой приятель сегодня не в духе, Винсент, – сказала она. – Это мне нравится в мужчинах.
Я пропустил ее замечание мимо ушей, незачем было усугублять обстановку, и без того напряженную.
– Представим, что нам нужно поговорить с кем-то из этих прогрессистов и выяснить побольше об их организации. Мы заходим в сувенирную лавку и… что? Есть какой-то пароль?
– Ой, ты слишком долго проработал сыщиком, Винсент. Нету никакого пароля. На самом деле тебе даже не нужно туда входить. Эти кошки все время подкарауливают новых мышек. Они дежурят перед магазином и нюхают прохожих, нет ли среди них кого-то из наших. Как только учуют в вас динозавра, то пригласят войти, вот тут-то и начинается самое веселое.
– Веселое, говоришь?
– Лучше если у вас будет потерянный вид.
– Может, нам стоит купить карту?
– Да нет же. Духовно потерянный. Эмоционально потерянный. Притворитесь, что у вас нет работы и вы лишились дома. Или любимая собачка сбежала и пропала. Или жена вас бросила.
При этих словах Эрни повернулся и потопал к двери.
– Пошли, Винсент. Мы узнали то, за чем приходили.
– Эрни, постой, она… она же не хотела…
– Проехали, – рявкнул он. – Я уже сыт по горло этим дерьмом. Пошли.
– Встретимся снаружи, – крикнул я ему вслед в надежде, что он меня услышит, хотя он уже был за дверью, в помещении музея, и направлялся к выходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17