Я уж думаю – может, я наткнулся на подходящее лекарство и еще задержусь на этом свете.
– Глупости! – взорвался Персивел, словно вспомнив, какой занимает пост. – Если все так обстоит, мы бы обнаружили радиацию.
– На нашей ткани вы ее обнаружите, – признала Вера. – Но только потому, что на нее просыпалась пыль. А если бы мы были поаккуратнее и не прикасались к полотну, на нем не осталось бы ничего, кроме изображения.
– Я побывал на Луне и вернулся на землю, – сказал Персивел. Когда Персивел ударялся в воспоминания о своих лунных заслугах, это означало, что он дошел до точки. – Но никогда я не сталкивался с таким свойством минералов.
– Просто вы никогда не спускались под землю, – объяснил де л'Орме. – Хотел бы я, чтобы это было мое открытие. Но уже много лет шахтеры рассказывают о том, что на ящиках и вагонетках появляются фантомные изображения. Вот вам и объяснение.
– То есть, по вашим же словам, на поверхности есть только следы этого вещества, – не сдавался Персивел. – Вы утверждаете, что люди недавно обнаружили светящийся порошок в количестве, достаточном для того, чтобы создать подобный эффект. Так как же мог средневековый мошенник заполучить его столько, чтобы намазать целое тело и создать плащаницу?
Де л'Орме нахмурился:
– Но я вам уже сказал, что это не Леонардо.
– Вот чего я не понимаю, – Десмонд Линч взволнованно стучал тростью, – для чего? Для чего такие крайности? Неужели это просто чья-то шутка?
– Дело опять же касается власти, – ответил де л'Орме. – Подобная реликвия, да еще во времена таких суеверий? Когда целые церкви увлеклись чудодейственной силой простой щепки от Креста. В тысяча триста пятидесятом году Европу потрясло обретение реликвии – Плата Вероники. Вы знаете, сколько святых реликвий ходило в те дни в христианском мире? Крестоносцы возвращались домой со всевозможными военными трофеями. Среди мощей и Библий, принадлежавших святым мученикам, были и молочные зубы Иисуса, и его крайняя плоть – даже семь, если быть точным! – и столько щепок от Святого Креста, что хватило бы на целый лес. Конечно, в ход пошла не только плащаница, но она была самой могущественной. Что, если кто-то вдруг решил сыграть на легковерии невежественных христиан? Это мог быть Папа, король или просто талантливый художник. Что может быть чудеснее, чем запечатленное в натуральную величину тело Христа, изображающее его после крестных мук и перед Вознесением? Искусно выполненное, цинично разрекламированное – с помощью такого изделия можно изменить ход истории, или нажить состояние, или править умами и душами.
– Да бросьте вы, – жалобно сказал Персивел.
– А что, если цель была именно такая? – настаивал де л'Орме. – Что, если он намеревался проникнуть в культуру христианства через свое собственное изображение?
– Он? Чье «свое» изображение? – спросил Десмонд. – Вы кого имеете в виду?
– Того, разумеется, кто изображен на плащанице.
– Отлично, – рыкнул Десмонд. – И кто же этот негодник?
– Посмотрите на него, – предложил де л'Орме.
– Да мы и смотрим.
– Это – автопортрет.
– Портрет обманщика, – сказала Вера. – Он намазался ньютонием и встал перед полотном. Намеренно прибег к столь искусному обману. Примитивная фотокопия Сына Божьего.
– Ладно, сдаюсь. Мы что – должны его узнать?
– Он чуть-чуть на вас похож, Томас.
Томас надул щеки.
– Волосы длинные, бородка. Скорее, похож на вашего приятеля Сантоса, – поддел кто-то де л'Орме.
– Если на то пошло, – возразил де л'Орме, – так о любом из нас можно сказать.
Разговор уже походил на какую-то игру.
– Сдаемся, – сказала Вера.
– Но вы же почти угадали.
– Хватит! – рявкнул Гольт.
– Хубилай, – сказал де л'Орме.
– Что?!
– Вы сами говорили.
– Да что говорили-то?
– Джеронимо, Аттила, Мао. Король-воин. Пророк. Или просто скиталец, почти такой же, как мы.
– Вы серьезно?
– А почему бы и нет? Почему не автор писем Иоанна Пресвитера? Он же – автор этой подделки. И возможно, легенд о Христе, Будде и Магомете?
– Вы говорите…
– Именно, – сказал де л'Орме. – Знакомьтесь – Сатана.
14
Яма
Эти новые земли, что мы нашли и исследовали… мы можем по праву назвать Новым Светом… это континент более густонаселенный и более изобилующий животными, чем наша Европа, или Азия, или Африка.
Америго Веспуччи об Америке
Подводная горная гряда Колон
«7 июля, – записала Али, – стоянка № 39, глубина 5012 фатомов, температура 97 градусов по Фаренгейту. Сегодня мы достигли первой шахты».
Она огляделась. Как все это описать? Стереодинамики заливают грот музыкой Моцарта. Свет режет глаза – электричества в избытке. Пол усеян винными бутылками и куриными костями. По камням двигаются извилистой цепочкой пятьдесят ученых – грязные, заросшие, огрубевшие за долгий путь.
Они танцевали конгу под «Волшебную флейту». «Ликование», – вывела Али печатными буквами. Вокруг бушевало веселье.
До сегодняшнего полудня царило всеобщее молчаливое сомнение, что шахта окажется на месте. Геологи ворчали; по их мнению, для этого нужны немыслимое мастерство и точность, учитывая, что коридоры извиваются словно ужи. Но, как и обещал Шоут, тут лежали цилиндрические контейнеры, спущенные с поверхности. Сверху пробурили океанское дно и опустили груз строго в заданную точку на пути экспедиции. Если бы инженеры ошиблись и поместили груз хотя бы на пять метров правее или левее, он остался бы в скальных породах и пропал безвозвратно.
Возвращение к цивилизации было бы под большим вопросом – запасы продуктов подходили к концу.
Теперь провизии, одежды и прочего хватит на следующие восемь недель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173