Через несколько минут она сказала:
– Здравствуйте, Сильвия… Это Барбара… Нет, ничего… Все в порядке… Да, уверена… Просто Маргарет не сможет навестить вас в этот раз… Да, она здесь… стоит рядом со мной… Да, вы можете поговорить с ней…
Мама протянула мне трубку. Но я затрясла головой и отказалась взять ее.
Тогда она прикрыла трубку рукой и прошептала:
– Бабушка думает, что ты больна. Ты должна ее успокоить. Я взяла трубку.
– Бабушка, – сказала я. – Это Маргарет.
Я почувствовала, как бабушка напряглась на другом конце.
– Ничего такого, бабушка… Нет, не заболела… Никто не заболел… Да, уверена… Я хочу, бабушка. Просто не могу.
Я почувствовала, как на глазах у меня выступили слезы. Мне было больно глотать. Мама сделала мне знак, чтобы я рассказала все как есть.
– Я не смогу полететь, потому что у нас будут гости.
Голос у меня звенел и срывался. Бабушка спросила, что за гости.
– Мои другие дедушка с бабушкой, – объяснила я. – Ну, понимаешь, мамины отец с матерью… Их никто вообще-то не приглашал… но мама послала им рождественскую открытку с нашим новым адресом, и теперь мы получили от них письмо, что они приезжают и хотят повидать меня… Я знаю, что ты тоже хочешь. А я хочу увидеться с тобой, но мама не пускает…
Тут я заплакала по-настоящему, и мама взяла трубку сама.
– Мы все огорчены, Сильвия. Но так уж получилось. Маргарет понимает.
Надеюсь, вы тоже. Спасибо, Сильвия. Я знала, что вы отнесетесь с пониманием… Да, у Херба все нормально. Я даю ему трубку.
– Привет, мама, – сказал отец.
Я бросилась наверх к себе в комнату.
Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет. У меня все очень плохо. Абсолютно все. Наверно, это мне наказание за то, что я такая ужасная. Наверно, Ты думаешь, что так мне и надо, после того, как я обидела Лору. Ведь так, Бог? Но я всегда старалась делать все, как хочешь Ты. Правда. Пожалуйста, сделай так, чтобы они не приехали. Чтобы я все-таки смогла полететь во Флориду. Пожалуйста…
Глава 21


Всю неделю мама сходила с ума, приводя дом в порядок, а я ждала, чтобы что-нибудь произошло. Может быть, придет телеграмма, в которой они сообщат, что не смогут приехать. Я была уверена, что мое наказание продлится недолго. Уж наверно, не все весенние каникулы.
– Не грусти, Маргарет, – сказала за обедом мама. – Все не так плохо, как может показаться.
– Как ты можешь радоваться их приезду? – возмутилась я. – После всего, что ты про них рассказывала?
– Я хочу показать им, что мы спокойно обходились без их помощи все эти четырнадцать лет. И хочу, чтобы они увидели, какая у меня замечательная семья.
– Вряд ли можно ожидать от Маргарет особой радости, после того, как ее планы были сорваны в последнюю минуту, – заметил отец.
– Послушай, Херб, – вскинулась мама. – Я не простила родителей. Ты это знаешь. И никогда не прощу. Но они приезжают. Я же не могу отказать им. Постарайся понять… и ты, Маргарет… пожалуйста.
Раньше мама никогда не просила меня об этом. Обычно я просила ее понять меня.
Отец поцеловал ее в щеку, когда она мыла посуду, и обещал постараться. Я тоже обещала. Мама поцеловала нас обоих и сказала, что у нее самая лучшая семья на свете.
Пятого апреля мы с мамой поехали встречать их в ньюаркский аэропорт. Отец с нами не поехал. Он рассудил, что ему лучше будет остаться дома и встретить их здесь.
Вето дорогу к аэропорту мама проводила со мной разъяснительную работу.
– Маргарет, я не собираюсь оправдывать моих родителей. Но я хочу, чтобы ты знала, что у твоих бабушки и дедушки есть свои убеждения. И четырнадцать лет назад они… ну в общем… поступили так, как им казалось правильно… Хотя мы понимаем, что это было жестоко. Значит, эти убеждения были для них настолько важны. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Что-то понимаю, – ответила я.
Наконец объявили о прибытии рейса номер 894 из Толедо, и я пошла за мамой к пропускнику. Я сразу поняла, что это они. Поняла по тому, как они спускались по самолетному трапу, поддерживая друг друга. А когда они подошли ближе, я убедилась в этом, увидев бабушкины туфли, черные с кружевными оборками и толстыми каблуками, старомодные такие туфли. У дедушки были седые волосы по бокам головы, а макушка лысая. Он был пониже ростом и потолще бабушки.
Они стали оглядываться по сторонам, но тут мама окликнула их: «Мы здесь, здесь».
Они пошли к нам, и видно было, как они разволновались, когда узнали маму. Она быстро обняла их. А я просто стояла рядом и молчала, пока бабушка не сказала:
– А это, я понимаю, Маргарет Энн.
Тут я заметила у нее на шее крест. Такого большого я ни у кого еще не видела. И он блестел!
Я не хотела, чтобы они касались меня. И может быть, они это почувствовали, потому что, когда бабушка нагнулась, чтобы поцеловать меня, я вся сжалась. Я не хотела. Просто так получилось.
Думаю, мама чувствовала, что мне не по себе. Она сказала, что нам лучше заняться багажом.
Когда мы приехали домой, отец встретил нас у входа и взял их чемоданы.
Чемоданов было всего два – оба новые и коричневые.
– Здравствуйте, Херб, – поздоровалась бабушка.
– Здравствуйте, миссис Хатчинс, – ответил отец.
«Забавно, что отец обращается к ней „миссис“», – подумала я.
Дедушка пожал отцу руку.
– Вы хорошо выглядите, Херб, – проговорил он.
Отец сжал губы, но все-таки выдавил из себя: «Спасибо».
Я подумала, что отцу это все еще тяжелее, чем мне!
Мы с мамой провели дедушку с бабушкой в их комнату. Потом мама пошла вниз, чтобы приготовить все к обеду. Я сказала:
– Если вам что-нибудь будет нужно, спрашивайте у меня.
– Спасибо, Маргарет Энн, – отозвалась бабушка. У нее была забавная манера кривить рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30