Плохой почерк – неотъемлемое свойство нашей профессии. Так уж сложилось исторически.
И снова на сдержанно-ироничное замечание Линда ответила неуместным взрывом смеха.
Еще бы ей не хохотать! Она ведь знает, что смех у нее мелодичный и звонкий… Все, довольно, остановись, Ханна…
– Ханна, а что беспокоит тебя? – обратился к ней Иден, заметив нахмуренные брови и колючий взгляд.
– Нет-нет, ничего! – Ханна заторопилась придать себе благожелательный вид. – Я только хотела спросить у Линды, обращалась ли она к миссис Юбэнкс за консультацией и помощью.
– Конечно. Из списка, который составил Джон, она обещала приготовить несколько блюд. Я предупредила, что ему требуется только высококалорийная пища с большим количеством легкоусвояемых жиров. В понедельник узнаем, как у него с аппетитом.
Большая часть врачей, стажеров, студентов перешла к изучению лабораторных данных за неделю, а Ханна с одним из практикантов стала обсуждать историю болезни Терри Макнамары. Терри тоже пострадал в той авиакатастрофе, но ему повезло больше других, сейчас, всего полтора месяца спустя, встал вопрос о его выписке. Практикант должен был готовить эпикрик; Ханна проинструктировала его, ответила на вопросы и с облегчением вздохнула. Для нее рабочая неделя заканчивалась. И хорошо, что позади этот консилиум. Сегодня ей было особенно тяжело ощущать рядом присутствие Хартфилда. Господи, какая усталость… ноги в туфлях горят, спину ломит, в голове ритмично пульсирует тупая боль, так что невыносимо смотреть на свет.
Но впереди долгожданные выходные. Конечно, ее могут вызвать на срочную операцию, к тому же в воскресенье она должна проведать дома одного пациента, но хотя бы завтрашний день ей обеспечен. Буду делать что захочу… или ничего не буду делать, предвкушала Ханна, радуясь хотя бы такой скромной роскоши – одному дню полного отдыха.
Она настолько углубилась в свои мысли, что не заметила, как очутилась в одном лифте с Линдой и Хартфилдом. К реальности ее вернуло звонкое щебетание:
– Что вы делаете в выходные, доктор Хартфилд?
– О, планы грандиозные! – ответил он. – Пикник, потом обед в узком кругу. Старые друзья неожиданно навестили меня. Потом я должен помочь в саду своей родственнице. И, конечно, обработать очередную партию медицинской литературы. Это уже неизменное правило на каждый уик-энд.
– Надо же! – только и сказала Линда, явно ошарашенная таким подробным расписанием. – А я думала, вы собираетесь на фестиваль кустарей и ремесленников в Тарве. Я обязательно поеду… Впрочем, вам вряд ли удастся выкроить время.
Она снова засмеялась, но в этот раз немного натянуто и смущенно, будто боялась обнаружить свой интерес к Хартфилду. Впрочем, это давно ни для кого не было секретом. Только не клюнул на нее Иден, а чтобы отделаться, предъявил развернутый план мероприятий… Ханна со стыдом поняла, что испытывает злорадство, наблюдая за неловкостью Линды, и радость, видя равнодушие Хартфилда к ней. Тут же она начала укорять себя, что надо было поддержать Линду, славную, симпатичную женщину… Нельзя же злобствовать на всех, только потому что сама одинока. Одинока? Ханна вздрогнула. А ведь так оно и есть. В тихой Канберре непросто обзавестись друзьями. Все старые связи потеряны. Бет в Париже. Каролина в Вашингтоне. Морин в Западной Австралии. Лондонские подруги тоже далеко. За два месяца пребывания на родине Ханна просто не успела задуматься о таком «несерьезном» вопросе, как друзья… С коллегами по клинике у Ханны установились дружелюбные, но поверхностные отношения. За исключением, конечно, Идена. Джины нет рядом, и единственный человек, с которым я более-менее близко знакома, это Хартфилд, ужаснулась Ханна. Бред! Кошмар!
Наскоро попрощавшись, она вылетела из лифта, оставив Линде возможность еще «поработать» над Иденом, и через вестибюль помчалась к выходу, затем на улицу, к машине. Рыжеволосая докторша уже преодолела свое смущение и готова была продолжать атаку. Если она проявит должную настойчивость, возможно, у нее есть шанс заполучить Хартфилда…
К черту ревность, приказала себе Ханна. Завтра же обращусь в Христианский Союз молодых, найду какое-нибудь дело. Или запишусь в спортклуб. Или, наоборот, в клуб гурманов.
Ханна почувствовала, что задохнется, если сию секунду не вырвется с территории клиники. Громко цокая каблуками, она вихрем промчалась к машине, швырнула на заднее сиденье сумку, плащ и завела двигатель. Тинк весело заурчал. Ханна глянула на небо. Славный вечер. Будет роскошный закат. И темнеет уже поздно. Скоро лето – ласковое, щедрое, с короткими ночами, с теплым солнцем, с купанием, пикниками… Иден, кажется, говорил, что в этот уик-энд собирается за город…
Она уже собиралась нажать на газ, как в последний момент увидела впереди какую-то фигуру. Мужчина появился совершенно неожиданно, хотя, если честно, она и не смотрела перед собой. Это был Хартфилд.
Ханна быстро опустила стекло и высунулась.
– Иден! Извини, ради Бога, я просто…
– Ты всегда ходишь с такой скоростью? – почти сердито поинтересовался он.
– О чем ты? Я едва не наехала на тебя, а ты, оказывается, недоволен моей ходьбой? – немного неловко пошутила Ханна.
– Если бы ты не оставила меня на съедение Линде и не помчалась как метеор на стоянку, мне не пришлось бы бросаться наперерез твоему серому скакуну, рискуя жизнью. Я орал, махал тебе вслед, перепугал весь народ. Кругом, верно, решили, что я не в себе.
– Похоже на то! – с беспечной улыбкой откликнулась девушка, хотя неожиданное появление Идена привело ее в смятение. Уж слишком необычный был у него вид – запыхавшийся, растрепанный, рубашка у ворота расстегнута… И это уважаемый доктор Хартфилд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49