молоко, хлеб, яйца, сыр, масло, фрукты, зелень. Ханна поняла, что теперь три дня можно, не думая о бытовых проблемах, заняться выяснением нового адреса сестры.
– Я на минуточку, – сказала Пэтти Болтон. – Уже почти четыре часа, дети вот-вот вернутся из школы…
– Уже четыре… – ахнула девушка.
Время перестало быть для нее реальностью. Электрические часы в спальне и на кухне она еще не поставила. С благодарностью приняв от соседки корзинку с едой, Ханна начала загружать холодильник, который, пробыв «в отпуске» целый месяц, добродушно урчал. Четыре часа дня, вторник. Рабочий день в разгаре. А ведь пресловутый доктор Как-там-его Хартфилд практикующий врач!
Ощутив неопределенную тягу действовать, Ханна оставила на кухонном столе часть продуктов и подошла к телефону, около которого лежал столичный справочник. Полистав тонкие странички, она остановилась на букве «X». Хартфилды, конечно, были, но пояснения «доктор» не встретилось. Ханна обратилась к разделу, где были собраны адреса и телефоны владельцев контор, фирм, агентств, частных клиник. Как назло, она не знала инициалов… Наконец на желтых страницах попалось кое-что подходящее. Доктор медицины И. Дж. Хартфилд. Может, и он!
Наверное, целую минуту она сидела неподвижно глядя на это имя. Все оказалось так неожиданно и так просто. Взявшись за трубку, Ханна пребывала в ледяном спокойствии, только почему-то руки не совсем слушались ее.
Гудок, щелчок, вежливо-равнодушный голос секретаря:
– Приемная доктора Идена Хартфилда. Слушаю вас.
Иден. Необычное имечко. Не удивительно, что она не сумела разобрать его в каракулях Джины.
– Не будете ли вы так любезны подсказать мне, как я могу связаться с доктором Хартфилдом? – безукоризненно-официально произнесла Ханна. Такую манеру общения она за восемь лет профессиональной деятельности освоила во всех тонкостях.
– Вы позвонили как нельзя более удачно. По вторникам у него приемные часы. Вы записаны или?..
– То есть сейчас он на месте? – перебила секретаря Ханна.
– Разумеется. Он занят с пациентом.
– Значит, он не уехал в Куинслэнд?
– О, нет, что вы! Поездка намечена только на декабрь.
– Ясно. Я решила…
Ханна замешкалась, но только на мгновение, после чего волна ярости и негодования захватила ее, так что руку с побелевшими костяшками почти свело судорогой.
Надо же, как этот мужик заморочил Джине голову! Или происходит вообще что-нибудь немыслимое! Если Джина уже месяц как в Куинслэнде, а он поедет туда не раньше декабря, то как объяснить?..
Все так же вежливо, но не скрывая стальных ноток в голосе, Ханна сказала:
– В таком случае я бы хотела поговорить с ним, если это возможно. Это доктор Ханна Ломбард.
– Доктор Ломбард? Вы звоните из Лондона? Что же вы сразу не сказали? Немедленно соединяю.
У Ханны не было времени объяснять, что звонит она не из Лондона, к тому же ее несказанно обескуражила осведомленность секретаря. Еще сам Иден Хартфилд мог узнать ее фамилию, но его сотрудники… В это время в трубке зазвучал глубокий мужской голос.
– Иден Хартфилд. Слушаю вас.
Ханна сразу поняла, что он занят. У него пациент, вспомнила она. Для нее это минус. Как врач Ханна понимала, что не имеет права обрушить сейчас на него гневную тираду, так и рвущуюся с языка. И, собравшись с духом, она суховато-нейтрально сказала:
– Это говорит доктор Ханна Ломбард.
– О, доктор Ломбард? Вы из Лондона звоните?
– Нет, не из Лондона, – ровным голосом ответила она.
– Значит, вы уже здесь?
– Да, и я хотела бы встретиться с вами, – по-прежнему контролируя себя, продолжала Ханна.
– Разумеется! Вы только что прибыли? Вот досада, я так занят сегодня! Если вы согласитесь…
– Доктор Хартфилд…
Ханна растерялась. Этот человек так дружелюбен с нею, так заинтересован предстоящей встречей! И это посреди тяжелого, загруженного дня! Неужели он уже видит в ней будущую родственницу?! Нет, непохоже. Здесь что-то другое. И где тогда Джина?
– Как вы смотрите, если мы встретимся завтра в одиннадцать? Для начала это будет просто разговор за чашкой кофе. У меня как раз закончатся операции. Правда, окно это будет не больше часа, но… иначе придется ждать до пятницы.
– Тогда кофе в одиннадцать, – не выражая эмоций, отозвалась Ханна.
– Только умоляю, не в госпитале! Этими стенами я сыт по горло. Напротив главного входа есть одно кафе…
Она была настолько сбита с толку, что молча выслушала информацию о месте свидания и не успела даже слова сказать, как Хартфилд попрощался. В трубке раздались короткие гудки.
Пятнадцать минут Ханна в раздумьях бродила по дому, прежде чем ее осенило. Этот парень хладнокровен и умен. Он все предусмотрел заранее. Он решил обезоружить ее и почти преуспел в этом. Должно быть, у них с Джиной все кончено, и этот сердцеед нимало не удивлен появлению разгневанной родственницы. Небось боится возмездия!
Что же, он получит свое. Меня не проведешь, негодовала Ханна. Джина торчит где-то в Куинслэнде, пытается, разговаривая с матерью бодрым голосом, скрыть душевную боль! Или кроме разбитого сердца бедной девочке есть еще что скрывать? Например, беременность? Неужели этот Иден Хартфилд настолько циничен и безнравствен, что готов откупиться от Джины, от собственного ребенка, лишь бы не замарать свое имя?
– О Боже! Нет, сегодня я не в состоянии думать о таких серьезных вещах, – вслух простонала Ханна. Голова гудела, тело разламывалось от усталости. Шок, в который она впала после короткого разговора с доктором Хартфилдом, взял свое. Ханна вдруг ощутила себя древней старухой, а не женщиной в расцвете лет и уж никак не высококлассным хирургом редкой специализации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49