Тоня, а вы сегодня перед сном задайте этот вопрос своему подсознанию. Утром проснетесь с готовым ответом, вот увидите.
Так ответила я ей и сама последовала своему же совету.
И как вы думаете, что ответило мое подсознание?»
До сих пор Лана писала все так, как было, и сейчас задумалась: открывать ли все, что вспоминалось ей в ту бессонную ночь, или это будет нескромно, слишком лично и совсем не интересно большинству читателей?
Казалось бы, ее не коснулись подобные проблемы. Платоша появился в семье Камневых, когда она перешла на третий курс университета. Дисциплинированно дал маме сдать летнюю сессию – всю до последнего экзамена, – и только тогда ночью попросился на свет. Она даже академического отпуска не брала: летние каникулы пробыла с малышом, а потом в их большую квартиру в Жуковском, оставшуюся Олегу от родителей, переехала Ланина мама, которая была художником-иллюстратором и могла работать дома. Но в ту ночь, когда Лана спросила себя, как бы она поступила на месте Антонины, ей вспомнились подробности того, как рос ее младенец Тошка. Обязательные две бутылочки со сцеженным молоком. Его рев и протянутые к ней ручонки, когда она убегала на занятия. Как он рвался к ней и отталкивал бабушку, растерянно лепечущую что-то успокоительное... А потом не спал, пока не убаюкивал его на улице свежий воздух. А когда она, наконец, возвращалась с лекций, он снова плакал, словно жаловался ей на нее же...
А она – боже, как стыдно это вспоминать! – раздражалась:
– Ну чего ему не хватает? Чистый, сытый, обласканный...
И однажды мама, которая всегда была на ее стороне, на ее риторический вопрос ответила всего одним словом:
– Тебя.
Ух, как она тогда на маму обиделась!
– Что же мне, в клушу превратиться?! Я современная женщина, для меня работа по призванию не менее важна, чем семья! – кричала она, и еще что-то в том же духе.
А мама молчала и смотрела на нее странным взглядом: вроде с укором, но и с пониманием. И еще – виновато! Да, именно виновато, поняла теперь Лана. Ведь ее в младенчестве тоже отдали няньке: а как же, мама тогда входила в мир своей профессии! Она тоже была современной женщиной...
И в детский сад Тошка пошел, когда ему еще трех лет не исполнилось...
Удивительно, что он не стал неврастеником. Чудо просто.
В ожидании Тимоши Лана до последнего дня работала, ее увезли в роддом от компьютера из редакции. Хорошо еще, что в это же время оформлялись дела по приобретению «Объектива», потом переезд, то-се... Тимке повезло: в младенчестве мама досталась ему в полной мере... А Платон к тому времени уже учился в третьем классе. Братишку он сразу полюбил. Золотой человек их Тошка...
– Светлана Платоновна, я написал небольшой материал, почитаете? – раздался за спиной Ланы голос Сергея.
Она вздрогнула:
– Сережа, что вы подкрадываетесь, как... привидение? Какой материал? Вашей практикой руководит Костик... то есть Константин Андреевич, к нему со всеми вопросами обращайтесь! – от испуга сердито ответила она.
– Я только вам доверяю... – вкрадчиво сказал Сергей.
Лане не понравился его тон. Она обернулась и внимательно уставилась на него. И кажется, впервые заметила: светло-каштановые кудри до плеч, золотисто-карие глаза с огромными пушистыми ресницами, тонкий румянец, а плечищи – ого-го!.. Красавец какой. Она никогда раньше не видела таких красивых парней. Наверное, и остальные эту неземную красоту видят. И Олег. Скорее всего, именно от этого у него впервые в жизни и случился тот приступ ревности.
– Сергей, вмешиваться в вашу практику с моей стороны будет просто неэтично. Что подумает Кос... Константин Андреевич? И потом, я сейчас очень занята. Простите.
И она отвернулась к экрану мониторара.
Сергей еще несколько минут постоял за ее спиной, выразительно вздыхая, и пошел в отдел к Костику.
– Странный малый, – не отрывая взгляда от своего монитора, сказала Таня. – То ли и впрямь наивный, то ли хитрый очень. Ты заметила, у него глаза рыжие. Вроде красиво, а иногда глянет – и... – Она передернула плечами. – И все-то он как-то исподтишка за всеми наблюдает, усмехается – заметила?
– Да ну его, Тань, еще неделька-другая, и уйдет. Вряд ли ему предложат сотрудничество: и пишет коряво, и инициативы никакой. Только и клянчит, чтобы кто-нибудь темку подкинул...
Татьяна с любопытством посмотрела на Лану:
– А он, кажется, и вправду в тебя влюбился...Что, не волнует, ну хоть капельку, а? Не льстит? Такой юный, такой красивый!..
– Тьфу на тебя, Танька! – с досадой сказала Лана. – Что ты выдумываешь?
– Ничего я не выдумываю! Он с тебя глаз не сводит. Наверное, поэтому и писать ничего не может, что вместо компа тебя только видит...
Лана пожала плечами и недовольно ответила:
– Его проблемы. С такими младенцами случается... Тань, у меня что-то застопорилось. Может, кофейку попьем?
– Это я завсегда готова. С тортиком, в бухгалтерии в холодильнике вроде бы еще оставался. Пойду проверю, а ты кофе делай.
Лана включила чайник, насыпала в кружку кофе. Притопала Татьяна, торжественно неся прозрачную коробку с развалинами шоколадного торта.
– Вот! Я же говорила!
Лана уже разливала по чашкам крепкий кофе.
– Тань, твоей Машеньке сколько лет?
– Восемь... – Татьяна слизнула с пальца крем, поставила перед Ланой блюдце с огромным куском торта. – А что?
– Куда ты мне столько! – ужаснулась Лана.
– Ну вот!.. Похудеешь тут с вами!.. – проворчала Татьяна, придвигая ей блюдце с тоненьким ломтиком, а себе забирая ее огромный кусище. – Друг называется!
– Тань, тебе худеть нельзя, – усмехнулась Лана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12