земля задрожала, вода взволновалась, леса к земле приклонились.
По-видимому, довольно рано эта картина стала дополняться в вариантах был
ины
близкими по смыслу эффектами: от свиста с кряжей посыпался песок, вода в

реке помутилась, леса зашатались, с деревьев посыпалась листва и т.п.
Надо сразу же сказать, что все эти мотивы глубоко традиционны. В народной

лирике соответствующие явления символизируют горе, печаль, выступают к
ак
"эмоциональная" реакция природы на убийство, войну. С тем же значением
использованы они и в "Слове о полку Игореве": когда на войско Игоря
движутся половцы, "земля тутнет (гудит)" и "рекы мутно т^куть", после же
поражения русских "древо с тугою (печалью) к земли преклонилось" и "листвие

срони". Земля дрожит, а вода волнуется при появлении сказочного
Змея, при рождении Волха. С деревьев летят листья, как мы помним, от
свиста Змея или черта в шутливой сказке "Кто сильнее свистнет". Короче
говоря, ясно, что природные эффекты для живописания разбойничьего свист
а
были взяты из фонда уже существовавших мотивов, причем многое Соловей
получил по наследству от сказочно-мифологического Змея.
Хорошо, но как понимали создатели образа Соловья-разбойника и исполнит
ели
былины о нем сам механизм действия его свиста, почему они отбирали именн
о
эти мотивы? Вот вопрос, который теперь выходит для нас на первый план. По
большинству мотивов - волнению вод, сгибанию деревьев, шатанию леса,
облетанию листвы - видно, что действие свиста Соловья-разбойника
уподоблялось действию сильного ветра. Основанием для этого служило
простейшее наблюдение, что свист человека вызывается струйкой выдыхае
мого
воздуха, а ветер, в свою очередь, шумит, как живое существо, ведь и сегодня

мы говорим о свисте ветра, вое бури, рёве урагана... Дополнительным, но
очень важным фактором была давняя связь понятий ветра и птицы (их
древнейшие индоевропейские названия происходят от одного корня со зна
чением
"дуть"), что проявлялось в мифологических образах птицы, взмахами своих
крыльев рождающей бурю, или крылатого бога ветра.
Все это подметили уже первые отечественные мифологи, интерпретировавш
ие в
соответствующем духе сам былинный образ. К примеру, А.А.Шифнер считал
противника Ильи Муромца "буревым великаном", А.Н.Афанасьев тоже был
убежден, что "в образе Соловья-разбойника народная фантазия олицетворял
а
демона бурной, грозовой тучи", а Н.И.Кареев задавался вопросом, не следует

ли искать "мифическую подкладку" фигуры Соловья в древнерусском Стрибог
е,
который, как полагают (основываясь на выражении из все того же "Слова":
"ветри, Стрибожи внуци"), мог быть покровителем воздушной стихии.
Думается, однако, что мы не вправе так сильно сближать Соловья-разбойник
а
с существами, олицетворявшими природные силы. Дабы стало понятнее, почем
у,
приведу для контраста фрагмент из удмуртского мифологического рассказ
а о
состязании бога лесов и ветров Нюлэс-мурта с водяным Ву-мур-том:
"Нюлэс-мурт свистнул, и поднялся сильный ветер, и ветром разметало крыши

всех строений". Хотя свист Соловья, как мы увидим, приводит к тому же, ни в
одном варианте былины не говорится о ветре, им вызываемом.
Не упоминаются в связи с Соловьем-разбойником и тучи, дождь, гроза,
которые так или иначе сопряжены с деятельностью змееподобных персонаж
ей в
фольклоре многих народов (русский эпос сохранил это представление в
остаточной форме: то не гром гремит и не дождь дождит - то Змей летит). От
своих мифологических предшественников Соловей унаследовал масштаб де
яний,
но стихии ему уже не подвластны.
Из "лесной" сцены свиста можно извлечь еще кое-какую информацию, однако
есть смысл перейти сразу к следующей сцене - "городской". Если верно наше
предположение о легшем в основу былины мифологическом сюжете, который

заканчивался убийством злодея в лесном логове, то природные эффекты сви
ста
Соловья-разбойника, вероятно, были заданы уже этим сюжетом (и восходили, в

свою очередь, к еще более древним мифологическим представлениям, не всег
да,
может быть, уже и понятным). Обрисовка же действия свиста в условиях
средневекового города выпала на долю создателей былины. И в том, как они

это сделали, должно рельефнее всего проявиться их собственное понимани
е
оружия Соловья. Влияние свиста на строения и предметы описано в варианта
х
былины следующим образом: дома зашатались, окна вылетели, крыши слетели,

кресты с церквей (или маковки с теремов) повалились, столы затряслись и
напитки на них разлились. Только про первые два мотива можно с
относительной уверенностью сказать, что они присутствовали в былине
изначально; остальные появились позднее, однако тоже довольно давно,
поскольку успели распространиться по разным локальным традициям. Како
й же
смысл заложен во всех этих мотивах?
Некоторые из них явно работают на идею, что свист Соловья причинял вред

мощной струей воздуха. Живую аналогию описаниям былины мы находим в
летописных сообщениях о бурях: "С церквей и хором срывало крыши", "верхи и
кресты посломало со всей церкви", и т.п. Про такую малость, как выбитые
бурей окна, обычно и не упоминалось...
Но гораздо яснее читается в былине другая мысль; свист вызывал сильное

сотрясение. Это выражено еще раньше, в "лесной" сцене, мотивом дрожащей
земли - не случайно иные певцы начинали с него и рассказ о свисте Соловья в

Киеве. А когда трясется земля, трясутся и дома, и мебель в них, и стекла
разлетаются вдребезги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25