Они совсем не ожидали, что звучать он будет так.
– Иногда, – сказал Грир.
– У них там с овцами много хлопот, – сказал Камерон. – Я слыхал, даже убийства есть. Четырех человек убили на прошлой неделе, а за месяц – девять. Я знаю троих портлендских стрелков, которые на прошлой неделе туда поехали. И люди хорошие.
– Очень хорошие, – сказал Грир. – Наверное, трое лучших из всех, кого я знаю, за исключением, может, еще двоих. Много чего нужно, чтобы ухайдакать этих парней. Они туда поехали работать на скотоводов. За кого твоя хозяйка или ей какую-то личную работу нужно выполнить?
– Мисс Хоклайн скажет, какую работу ей нужно выполнить, – ответила Волшебное Дитя.
– Из тебя и намека не выжмешь, а? – улыбнулся Грир.
Волшебное Дитя посмотрела в окно на реку Колумбия. По реке плыла лодочка. В лодочке сидели два человека. Трудно было сказать, что они там делают. Один человек держал зонтик, хотя дождь не шел, да и солнце не сияло.
Грир с Камероном бросили выяснять, что им предстоит сделать, но им было любопытно насчет Волшебного Дитя. Их удивил ее голос, потому что звучала она не как индеанка. Она говорила, как женщина с Восточного побережья, которая много чему научилась по книгам.
Кроме того, они тщательнее к ней присмотрелись и увидели, что она вообще не индеанка.
На это они ничего не сказали. Деньги – у них, вот и все, что принималось в расчет. Они прикинули, что, если ей хочется быть индеанкой, это ее дело.
Гомпвилль
Поезд шел только до Гомпвилля, главного города Утреннего округа в пятидесяти милях дилижансом от Билли. На холодной ясной заре полдюжины сонных собак стояли и гавкали на паровоз.
– Гомпвилль, – сказал Камерон.
В Гомпвилле располагалась штаб-квартира Ассоциации овцестрелов Утреннего округа, у которой имелись президент, вице-президент, секретарь, пристав и устав, где говорилось, что по овцам стрелять можно.
Хозяевам овец это, в общем, не очень нравилось, а потому обе стороны привозили из Портленда стрелков, и отношение к убийству в тех местах стало очень ненарочным.
– Еле успеваем, – сказал Грир Волшебному Дитя по дороге к станции дилижансов. Карета на Билли отправлялась всего через несколько секунд.
Камерон нес на плече длинный узкий кофр. В кофре хранились помповое ружье 12-го калибра с отпиленным стволом, «винчестер» 25:35, «краг» 30:40, два револьвера калибра 0,38 дюйма и того же калибра автоматический пистолет, который Камерон купил на Гавайях у солдата, только что вернувшегося с Филиппин, где он два года сражался с повстанцами.
– Что это за пистолет? – спросил у солдата Камерон.
Они сидели где-то в Гонолулу в баре и выпивали.
– Это пистолет, чтобы кончать филиппинских уебков, – ответил солдат. – Кончает эту сволочь так намертво, что каждому нужно по две могилы.
После бутылки виски и обильного трепа о женщинах Камерон купил этот пистолет у солдата, который очень радовался, что едет домой в Америку и больше не придется им пользоваться.
Как принято в Центральном округе
Центральный округ был довольно обширный округ с горами к северу и горами к югу, а посередине – огромное одиночество. В горах полно было деревьев и ручьев.
Одиночество называлось Мертвые Холмы.
В ширину они были тридцать миль. Там имелись тысячи холмов: желтые и бесплодные летом, в лощинах много можжевельника, тут и там несколько сосен, которые делали вид, будто отбились от гор, как овцы от стада, забрели в Мертвые Холмы, потерялись и так и не смогли отыскать дороги домой.
…бедные деревья…
Население Центрального округа составляло примерно 11 сотен человек: плюс-минус смерть тут и роды там да несколько чужаков, решивших начать новую жизнь, или старожилов, решивших уехать и никогда больше не возвращаться или вернуться побыстрее, потому что соскучатся.
Как и в короткой истории человека, в округе было два городка.
Один ближе к северному горному хребту. Этот городок назывался Брукс. Другой – ближе к южному горному хребту. Он назывался Билли.
Городки именовались в честь Билли и Брукса Патерсонов – двух братьев, первопрошедших эти места сорока годами раньше и поубивавших друг друга в перестрелке одним сентябрьским днем из-за права собственности на пять кур.
Фатальный куриный спор случился в 1881 году, но и в 1902-м в округе по этому поводу еще кипели страсти: кому те куры принадлежали и кто виноват в перестрелке, поубивавшей обоих братьев и оставившей двух вдов и девять безотцовщин.
Брукс был главным городом графства, но жители Билли всегда говорили:
– Нахуй Брукс.
На ранних утренних ветрах
Сразу за Гомпвиллем с моста через реку свисал человек. На его лице было написано недоумение, будто он до сих пор не мог поверить, что умер. Он просто отказывался верить, что умер. Так и не поверит, что умер, пока его не похоронят. Тело его мягко покачивалось на ранних утренних ветрах.
С Гриром, Камероном и Волшебным Дитя в дилижансе ехал торговец колючей проволокой. Он походил на пятидесятилетнего ребенка с длинными тощими пальцами и хладно-белыми ногтями. Он ехал в Билли, а потом в Брукс продавать барабаны колючей проволоки.
Дела шли хорошо.
– Тут теперь такого много, – сказал он, показывая на тело. – Всё эти стрелки из Портленда. Их работа.
Говорил в дилижансе только он. Остальным вслух сказать было нечего. Грир с Камероном сказали то, что им было, только в уме.
Волшебное Дитя сидела так спокойно, будто ее взяли и вырастили в тех краях, где тела болтаются повсюду, как цветочки.
Дилижанс проехал по мосту, не останавливаясь. Прогрохотал по нему, точно мелкая гроза. Ветер повернул тело, и оно теперь провожало дилижанс взглядом по дороге вдоль реки, пока тот не скрылся в излучине пыльных зеленых деревьев.
1 2 3 4 5