Тут Джесси заметила Картера, остановила музыку и велела принести еще шампанского, чтобы выпить за нового главного исполнителя.
– Новости распространяются быстро, – заметил Картер.
– Эйнштейн не прав, – подхватил Юлиус. – Скорость слухов больше скорости света.
Кто-то засмеялся. Картер тоже хохотнул (радуясь, что он – не комик), а Юлиус добавил:
– А если кто из присутствующих здесь дам проворней, чем слухи, то вы знаете, где меня найти.
Из-за неурожаев во Франции шампанское в Сан-Франциско практически исчезло, но только не у Джесси Хейман. Юлиус исполнил «Мальчонку в лодчонке» и «Сорви мне цветочек», потом, исчерпав свой запас, принялся импровизировать непристойные песенки на самые невинные мелодии, покуда его братья отпихивали друг друга от фортепьяно.
Картер радовался, что пришел, что выпил бокал дарового шампанского, и уже готов был уходить. Покуда он искал взглядом хозяйку, та сама подошла и вновь наполнила его бокал.
– Мистер Картер, – сказала она.
– Я вас как раз высматриваю.
– Я бы хотела представить вам двух ваших самых восторженных поклонниц. – Джесси указала на двух миниатюрных девушек в голубых шелковых платьях. Обе были смуглые, с прямыми черными волосами и миндалевидным разрезом глаз. – Марисса и Лупи Хуарец, из Бразилии. Я скажу, чтобы вам подали еще шампанского.
– Меня зовут Марисса, – сказала та из девиц, что была чуть повыше ростом. Она говорила без акцента. Если не считать оспинки у самых волос, ее бронзовая кожа была безупречно гладкой. – Моя младшая сестра, Лупи. Она немножко робкая.
Картер пожал руку Лупи, потом Мариссе. Ладони у девушек были маленькие и нежные. Он не мог бы сказать, сколько им лет – на вид восемнадцать-девятнадцать, но на самом деле, наверное, меньше. Обе говорили так, будто только что вышли из пансиона для благородных девиц. Слуга принес шампанское, и девушки выпили за успех Картера.
– Вы – замечательный фокусник, мистер Картер, – сказала Марисса.
– Вообще-то Чарльз, но всё равно спасибо. Для меня это был необычный вечер.
– Понимаю. Взлет, падение, затем снова взлет.
– Что ж, надеюсь, теперь удача мне не изменит, – сказал Картер и торопливо отхлебнул шампанское, чтобы скрыть прихлынувший к щекам румянец. Марисса и Лупи отвечали мелодичным благовоспитанным смехом.
– Мне ужасно понравился «Шантаж», – проговорила Лупи. Заметно было, что она меньше сестры искушена в светской болтовне. – Все вокруг были по-настоящему захвачены.
– Спасибо. – Картер понимал, что в таком доме не следует принимать лесть за чистую монету, но ему всё равно было приятно. – Я думал, не всем понравится.
Лупи сказала:
– Те, кому не понравилось, не правы.
И тут Картер увидел нечто неожиданное: в темных глазах Лупи стояли слезы.
– Спасибо за то, что сделали с этим ужасным человеком, – сказала она и выбежала из комнаты.
Картер вопросительно взглянул на Мариссу. Та, тоже чуть ли не в слезах, отхлебнула шампанского.
– Простите, – сказала она и вышла.
Картер посмотрел им вслед, допил бокал и торопливо вытащил швейцарские часы. Он здесь какие-то тридцать минут и уже довел двух красавиц до слез. Ему захотелось уйти.
* * *
За фортепьяно Леонард сыграл первые восемь тактов «Венгерского танца фа-минор» Брамса, потом виртуозно перешел на «Ковер из кленовых листьев», который исполнил маниакально, изо всех сил молотя по клавишам. Потом Адольф исполнил единственную песенку, которую знал, «Вальсируй со мной, Вилли». Некоторые девушки танцевали подвое, исполняя самые зажигательные номера – банни-хаг и терки-трот.
Картер смотрел на них с дивана. Рядом развалился Юлиус, усадив на колени пухлую белокурую немочку. Картер пытался объяснить не слушающему Юлиусу, что, как ни рассуждай, сегодня он, Картер, понимает меньше, чем вчера.
– А вчера ты считал, будто что-то понимаешь? – спросил Юлиус.
– Ты следишь за психологией? Мне неприятно так думать, но, кажется, сегодня я заместил отца отцовской фигурой. – Картер задумался. – А может быть, это началось, когда я встретил Буру Смита.
– Не прост ты, брат, что я могу сказать.
– Понимаешь, на сцене ты переходишь от желания, чтобы родители тебя любили, к чему-то совершенно другому, и…
Юлиус вскинул брови, и Картер вспомнил, что тот играет в труппе у собственной матери. По счастью, Юлиус, как никто, умел заполнить неловкую паузу.
– Знаешь, что такое жизнь? Одна чертовня за другой. А нет, это любовь. Жизнь – история, рассказанная идиотом, без склада и смысла.
Картер посмотрел на девиц – от шампанского они сделались только краше. Но разве его не ждет – может быть – чистая девушка в монастыре на Юконе? Невозможно было вообразить более разную жизнь, чем у Сары и в этом доме.
– Беда в том, что с любовью я еще не разобрался, – заключил он, обращаясь скорее к самому себе.
– Говорю, любовь – это история, рассказанная идиотом, – сказал Юлиус. Немка поцеловала его и сильными руками потянула с дивана. – Конечно, – добавил он, – здесь я могу ошибаться.
Какое-то время спустя Картер потянул за колечко с обратной стороны часов. Впервые он услышал их бой, мелодичный и неожиданно звучный: четыре удара, потом, после паузы, еще три – каких-то неземных, как будто и впрямь ангельских. Неужто уже три минуты пятого? Он по-прежнему сидел на диване. Юлиус давным-давно ушел наверх. Леонард трижды исчезал ненадолго, каждый раз с новой девицей, пока Глэдис, обладательница густых каштановых волос, не увела его окончательно. Адольф разыграл комическую сцену – долго корчил рожи и скрежетал зубами, изображая, что не может выбрать из оставшихся девиц, потом сгреб в охапку миниатюрную русскую блондиночку и увлек ее по лестнице, вопя, как сумасшедший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177