Остался Картер. Было четыре утра, он уже час не пил, атмосфера веселья вокруг постепенно сошла на нет. Кроме него, мужчин в комнате не осталось. Девушки позевывали, торопливо улыбались, поймав на себе его взгляд, и украдкой поглядывали в окно – Джесси запрещала держать в доме часы, но с некоторых углов можно было разглядеть часовую башню на другой стороне площади. Кто-то завел граммофон, и теперь две высокие девушки танцевали вместе под лютневый концерт Вивальди.
Подошла, улыбаясь, Джесси.
– Мистер Картер, вы были сегодня очень вдумчивым гостем.
– Спасибо. – Только сейчас до него дошел второй смысл этих слов. – Погруженным в свои мысли? – Он рассмеялся. – Да, и это тоже.
– Если кто-нибудь из моих девочек в силах развеять вашу задумчивость, только скажите. Если вы окажете нам честь остаться на ночь, вашу рубашку выстирают и поглядят, а ботинки начистят. У нас замечательный повар, который приходит готовить завтрак.
– Спасибо.
– Au revoir. – Джесси встала. Она что-то тихо сказала сестрам Хуарец, и те вышли вместе с ней.
Остальные девушки одна задругой пожелали Картеру доброй ночи и, каждая на свой манер, дали понять, что он может присоединиться к любой из них.
Картер остался один.
Легкие шаги на скрипучей лестнице. Алые тисненые цветы на атласных обоях, легкий запах французских духов в воздухе. С дивана он видел через стекла эркера сад, где росли дубы и жимолость.
В тишине Картер слышал свои мысли. Видимо, став главным исполнителем, он в чем-то изменился. Какая-то часть его естества требовала не спать до зари и пребывать в полном покое, но одновременно разрываться между тысячей мест.
В комнату вбежал маленький лохматый терьер. За ним вошли Марисса и Лупи.
– Джинджер! – позвала Марисса. – Простите, мистер Картер. Мы собирались ее выгулять.
– Познакомьтесь с нашей собачкой, – сказала Лупи.
– Здравствуй, Джинджер. – Картер дал ей обнюхать свои пальцы. – Она умеет показывать трюки?
Лупи помотала головой.
– Может перекатиться на спину, но только если сама захочет.
– Джинджер! Ляг на спину! – приказал Картер, показывая рукой, что надо сделать. Джинджер не обратила внимания. Сестры рассмеялись.
– Лежать! – рявкнул он. С тем же успехом можно было бы обращаться к дружелюбной и совершенно бестолковой стене. Джинджер обнюхала ему ботинки и лизнула Мариссу в подбородок, затем подобрала под себя лапы и села на коврик.
– Дрессировщик из вас неважный, – заметила Марисса.
– К вашему сведению, несколько часов назад я подружился со львом.
Лупи, прикрывая рот, что-то сказала сестре.
– Это португальский? – спросил Картер.
– Простите?
– Язык, на котором вы говорили? Португальский?
– Нет.
– На каких еще языках говорят в Бразилии? – Картер спросил из чистого любопытства, однако, еще не договорив, понял: девушки понятия не имеют, на каком языке говорят бразильцы.
– Ну, на разных, – отвечала Лупи, глядя на старшую сестру. – На всех. Например, на французском и на немецком. – Она снова взглянула на Мариссу. – Можно я скажу?
– Нет. Ну, не знаю. – Марисса оглянулась на лестницу, словно опасаясь, что их подслушают. Потом зашептала: – Вообще-то мы не из Бразилии.
Картер кивнул.
– А откуда?
– Мы выросли в Техасе.
– Я там выступал.
Марисса взглянула на Картера.
– Мы… – Она замялась, решая, можно ли ему доверять. – Мы – команчи.
– Вот за что мы ненавидим Мистериозо! За боевую раскраску! – воскликнула Лупи.
– И Аламо! – возмущенно произнесла Марисса.
– В Аламо индейцев не было, – объявила Лупи с таким негодованием, что стало понятно: она сама недавно об этом узнала.
– Пожалуйста, не говорите Джесси, что мы вам рассказали, – зашептала Марисса и взяла Картера за руку. – Спасибо, что теперь вместо него будете выступать вы. – Она ласково поцеловала его в щеку. От нее пахло мятой.
Лупи поцеловала Картера в другую щеку и тоже сказала:
– Спасибо.
– В моем варианте номера индейцев не будет, – сказал Картер. – Они разрушают сценическое единство.
Марисса заглянула ему в глаза и положила руку на шею.
– В иллюзии должно быть сценическое единство, – тупо повторил Картер, в то время как Лупи прижалась губами к его руке.
– У вас такие сильные руки, – прошептала она.
Марисса приоткрыла рот. У нее были пухлые губы, и, когда они разошлись, Картер уже не мог больше думать ни о чем другом.
– Мы с сестрой, – сказала она, снова целуя Картера, – так вам признательны. – Она куснула мочку его уха.
– Не стоит благодарности. – Он не знал, куда деться. Повисшие на нем две девушки со смехом валили его на диван. Картер тонул в их шелках, в аромате мяты и французских духов – смеси ягод, мандаринов и абрикоса.
Марисса положила его правую руку себе на бедро, там, где кончался чулок. Лупи сделала то же самое с левой. Дыхание перехватило.
– Не подниметесь ли к нам наверх? – спросила Лупи, и девушки разом отпрянули, словно выполняя сложное танцевальное па. Теперь Картера держал только воздух.
– Да, – выговорил он, с трудом обретая голос.
Девушки, держась за руки, упорхнули. Через секунду на лестнице застучали их каблучки. Картер сел. Он не знал, сумеет ли встать.
Через мгновение ноги сами несли его к лестнице. Он взялся за перила, и тут сзади донесся глубокий вздох. Картер обернулся. Джинджер растянулась на ковре и помахивала ему лапой.
Он замялся.
Потом вернулся и сел на диван, не очень соображая, что делает. Взглянул на лестницу, как будто она в любой момент может исчезнуть. Джинджер вспрыгнула на диван и потерлась ему о колени. Теперь на брюках будет собачья шерсть. Рубашку можно погладить. Ботинки начистить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177