– Потому что так объявляют Ринглинги. Но у них-то на самом деле слоны.
Издали я наблюдаю, как Август пытается пристроить Рози в колонну парадных фургонов. Лошади шарахаются в стороны, беспокойно пританцовывая в упряжках. Возницы натягивают поводья и покрикивают. Вскоре паника охватывает всю процессию, включая лам и зебр, которых еле-еле удается сдержать.
В самый разгар беспорядков появляется Дядюшка Эл собственной персоной. Он бурно жестикулирует, указывая на Рози и вещая без умолку. Стоит ему закрыть рот, как открывает рот Август и тоже принимается жестикулировать, размахивать крюком и дубасить им Рози. Дядюшка Эл взывает к свите. Двое из его сопровождающих разворачиваются и несутся сломя голову через цирковую площадь.
Вскоре появляется фургон для бегемота, который с опаской подтаскивают к Рози шесть першеронов. Август открывает дверь и лупит Рози до тех пор, пока она не забирается внутрь.
Некоторое время спустя раздается звук каллиопы, и начинается парад.
Колонна возвращается час спустя в окружении порядочной толпы. Горожане околачиваются вокруг цирковой площади. По мере того, как расходится слух о нашем прибытии, их становится все больше.
Рози ведут в заднюю часть шапито, уже соединенного со зверинцем, а потом Август проводит ее по переходу на место. И лишь когда слониху приковывают за ногу к колу и вешают веревочное заграждение, зверинец открывают для публики.
Я со священным трепетом наблюдаю, как к ней устремляются и дети, и взрослые. Сегодня нет зверя популярней ее. Когда она принимает из рук довольных зрителей конфеты, воздушную кукурузу и даже жевательную резинку, уши ходят туда-сюда. Один смельчак запихивает ей прямо в рот коробочку сладкой кукурузы, и слониха вознаграждает его, сняв с него шляпу, надев себе на голову и по-актерски изогнув хобот. Толпа восторженно ревет, а Рози спокойно возвращает шляпу счастливому владельцу. Август стоит рядом, не выпуская из рук крюка, и сияет от гордости, словно молодой папаша.
Что-то здесь не так. Никакая она не тупая.
Когда остатки толпы втягиваются в шапито, и артисты готовятся к параду-алле, Дядюшка Эл отводит Августа в сторонку. Из противоположного конца зверинца я наблюдаю, как Август открывает рот сперва в потрясении, потом в ярости – и, наконец, как он переходит на крик. Лицо его темнеет, он размахивает цилиндром и крюком. Но на Дядюшку Эла его недовольство не производит совершенно никакого впечатления. В конце концов он поднимает руку, качает головой и удаляется. Август оцепенело провожает его взглядом.
– Послушай, что за бредятина тут происходит? – спрашиваю я Пита.
– Бог его ведает, – отвечает он. – Но сдается мне, сейчас мы все узнаем.
Как выясняется, Дядюшке Элу настолько пришелся по душе успех Рози в зверинце, что он не только настаивает, чтобы она была задействована и в параде-алле, но и требует, чтобы сразу после начала представления прямо на манеже был исполнен целый номер с ее участием. Когда этот слух доходит до меня, в противоположном конце зверинца страсти накаляются до предела.
Но все мои мысли только о Марлене.
Я стрелой мчусь за шапито, где артисты и лошади выстраиваются перед парадом-алле. Рози возглавляет колонну. На голове у нее сидит Марлена в розовом наряде с блестками, держась за уродливую кожаную сбрую. Слева, сжимая и разжимая крюк, стоит мрачный Август.
Музыка затихает. Артисты напоследок поправляют костюмы, а те, кто отвечает за животных, проверяют, готовы ли их питомцы к выходу на арену. И вновь звучит музыка – представление начинается.
Август наклоняется и орет Рози прямо в ухо. Слониха медлит, и тогда он колет ее крюком. Она пускается вскачь через весь шатер. Марлена распластывается на ее голове, чтобы не зацепиться за шест, на котором держится купол.
У меня перехватывает дыхание, и я несусь вперед, срезая утлы.
Чуть не добежав до манежа, Рози останавливается, и Марлена преображается, как по мановению волшебной палочки. Миг назад она лежала, прильнув всем телом к голове Рози. А теперь рывком выпрямляется, натягивает улыбку и, победно выбросив вверх руку, выгибает спину и вытягивает носочки. Зрители сходят с ума: забираются с ногами на скамейки, хлопают, свистят, швыряют на манеж арахис.
Нагнав Рози, Август высоко поднимает крюк и замирает. Крутя головой из стороны в сторону, он осматривает публику. Волосы падают на лоб. Он опускает крюк, скалясь в улыбке, снимает цилиндр, и трижды низко кланяется, адресуясь к разным частям зрительного зала. Когда он вновь поворачивается к Рози, взгляд его становится жестоким.
Тыча крюком ей под мышки, он заставляет ее обойти вокруг манежа. Движутся они перебежками, останавливаясь до того часто, что остальным артистам приходится продолжать парад-алле вокруг них, обтекая с обеих сторон, словно вода – валун.
Зрителям нравится. Всякий раз, когда Рози забегает вперед Августа и останавливается, они разражаются хохотом. А когда Август, весь красный, нагоняет ее, размахивая крюком, – визжат от радости. Наконец, проделав примерно три четверти пути, Рози поднимает хобот и пускается галопом в дальнюю часть шатра, оглушительно пуская газы. Я жмусь к трибунам прямо у входа. Марлена обеими руками цепляется за упряжь, и, когда они приближаются, у меня перехватывает дыхание. Если она разожмет руки, Рози ее скинет.
В нескольких футах от входа Марлена отпускает упряжь и резко наклоняется влево. Рози выбегает из шатра, а Марлена остается висеть на мачте, держащей купол. Зрители затихают, не будучи уверены, что это тоже часть номера.
Марлена безвольно висит меньше чем в дюжине футов от меня, дыша с трудом, прикрыв глаза и опустив голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100