– Тебе не нравится Саймон? А я думал, от него все без ума.
– На званых обедах он незаменим. – Она остановила нас в коридоре. – Кстати говоря, откуда все-таки взялась эта Мишель?
– Она моя…
– У меня тоже есть муж. Это еще ни о чем не говорит.
– Не говорит?…
– Муж – всего лишь удобство, как уборная в доме. Когда я была маленькой, у нас в доме уборной не было. Я жила у черта на куличках, и у меня не было ничего. Теперь я живу в центре вселенной со всевозможной свитой и у меня все есть. Например, хорошее столовое серебро.
– Но гербы…
Она пожала плечами:
– По части ублюдка все верно. Впрочем, дело не в этом. Мы говорим о тебе. Мишель обеспечивает тебе хорошую прессу?
– Нет. Считает, что это конфликт интересов.
– Но ты ее, конечно же, не любишь, никакой такой банальщины. – Она улыбнулась мне. – Я тоже была подружкой. Тебе нужна любовница.
– То есть ты предлагаешь… – Я посмотрел, как она движется.
Она завела меня в спальню. Я увидел женщину примерно моего возраста, привлекательную настолько, что любая настоящая красавица потерялась бы в сравнении с нею; она рассматривала картины на стенах – одну из лучших коллекций французской порнографии XIX века, разбавленную самыми жуткими гравюрами «Ужасов войны» Гойи.
– Это Лара. Управляет хеджевым фондом. Ее знают все успешные инвесторы, но она не часто выбирается в люди.
– Я училась с Кики в колледже, – сказала Лара.
– А Джонатон, разумеется, художник. – Кики сжала руку Лары и, высвободившись из моей хватки, сбежала встречать новых гостей, чтобы никто не подумал, будто апартаменты и вечер принадлежат Саймону.
– Вы одни? – спросил я.
– У меня раньше был бойфренд.
– Я имею в виду сейчас. В этой комнате.
– Вы же здесь.
– А минуту назад?
– Когда я ждала?
– Ждали чего?
– Ждала того, что сейчас?
– Сейчас? Зачем?
– Потому что Кики сказала, вы… – Саймон похлопал ее по плечу. Она резко обернулась. И неожиданно обрела равновесие. – Привет, – сказала она. – Вы знакомы с Джонатоном? Он художник.
– А я его дилер. Саймон Харпер Стикли, – сказал он, пожимая ей руку.
– Лара Кримп, – ответила она. – Управляю хеджевым фондом. Мы с Джонатоном беседуем. И если вы…
– Нас ждут в гостиной. Кстати, вы знакомы с Мишель? Вам очень стоит познакомиться. Идите вперед. Мы с Джонатоном догоним.
– Но Джонатон…
– Джонатон художник. Пожалуйста, идите первой. – И, поскольку в словах его не было никакой логики, она подчинилась. Когда она ушла, Саймон улыбнулся мне: – Не стоит так вести себя на людях, Джонатон. – Он прислонился к балдахину кровати Кики. – Я не говорю, что надо придерживаться моногамии или еще в какие крайности впадать, но мои возможности продавать твои произведения, не говоря уже о моих возможностях продавать работы других клиентов, зависят от твоих хороших отношений с Мишель. Тебе не обязательно считаться с ее мнением, но мои клиенты с ним считаются.
– Но Кики…
– Я знаю. Одному богу известно, что она наговорила бедняжке Ларе, не самой умной девице, – и только для того, чтобы устроить спектакль для Мишель.
– Мишель?
– Ну конечно. Чтобы Мишель испортила твою карьеру Кики решила, это самый очевидный способ отомстить Айвену за то, что он перебил ее цену на «Пожизненное предложение».
Я посмотрел на Саймона. Он определенно свихнулся.
– Я не свихнулся. Кики не присылала меня звать тебя к столу. Она отправила твою подругу. – Он кивнул, убежденный в неопровержимости своих доводов, ибо они связывали воедино все, что касалось его самого. – Так вот, раз уж мы с этим разобрались. Ты говорил по телефону, у тебя есть что сказать о рукописи, которую я тебе дал…
Но на этот раз Кики все-таки прислала Мишель.
– Твой суп остывает, – сказала она.
Меня посадили между нею и Ларой, два одинаковых взаимозаменяемых инвестиционных банкира по имени Брэд и Тед сидели слева от Лары и справа от Мишель, соответственно, а Саймон бок о бок с Жанель – напротив. Кики села во главе стола, Айвену же отвела место чуть ли не в миле от себя на противоположном конце, где тугоухость терзала бы гостя всего сильнее. Чуть менее способная хозяйка, возможно, не сообразила бы так грамотно рассадить гостей в преддверье катастрофы и уж конечно не смогла бы начать общую беседу с тем хладнокровием, с которым Кики посмотрела на пустой стул подле Саймона и произнесла:
– Я надеялась, вы с Жанель догадаетесь пригласить, хотя бы из соображений дружеского семейного треугольника, романистку Анастасию Лоуренс. Ты же знаком с ее работой, Джонатон.
– Работой? – спросил Айвен.
– Анастасии Лоуренс, – провозгласила Кики.
– Анастасия Лоуренс. – Айвен выпятил грудь, толкнув стол животом с силой почти фатальной для хрусталя. – Я имел честь встретиться с этой дамой, без сомнения выдающимся литератором.
– Вы читали ее книги, Айвен? – Когда Кики улыбалась, губы ее трепетали, словно крылья, и я подозревал, что она никогда по-настоящему не смеется, потому что от сотрясения они могут испугаться и скрыться в ее светло-золотистой шевелюре.
– Я не нуждаюсь в книгах, – объявил Айвен, – ведь я был представлен автору лично.
– Похоже, как и все в этом городе. Саймон оказывает ей наивысшее расположение. Я даже подумала было, что они вместе. А теперь и Айвен в рядах обожателей? Я впечатлена, признаю, но когда же она успевает писать?
– Анастасия не писатель, не то, что вы подумали. Она студентка, – громко заявила Мишель.
– Cost Fan Tutte? – улыбнулась Кики.
– Сейчас – Университет Лиланда, но суть не в этом. Саймон знаком с…
– Саймон с глубоким уважением относится к работе мисс Лоуренс, – перебила Жанель. – Не более того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103