Хотя его, вероятно, интересует другое.
— Вы же видите, у меня нет обручального кольца, — сказала Фин, поднимая руку. Джейк покачал головой.
— Разве кольцо в наше время что-нибудь значит? Моя жена не… — Он внезапно замолк и нахмурился, его лицо стало почти свирепым. — Какого дьявола… — Он поднялся в сильном волнении; покоя, который исходил от него еще несколько минут назад, как не бывало. Он подошел к Фин, взял ее за руки и без малейших усилий поставил во весь рост.
Фин испуганно посмотрела на него снизу вверх, но его это не остановило. Он нагнулся и с жадностью впился губами в ее губы.
Фин остолбенела от неожиданности, она даже не сделала попытки вырваться из его объятий. Его руки сжимали ее как стальные обручи, она ощущала всем телом его железные мускулы, каждая его мышца, казалось, отпечатывалась на ее нежной коже.
Когда она наконец пришла в себя и попыталась выразить недовольство, его губы уже не просто прижимались к ее губам, но искали, исследовали; кончиком языка он пытался раздвинуть ее зубы, эти движения становились все более настойчивыми, поскольку ему никак не удавалось преодолеть эту преграду и протиснуться глубже.
Движения ее рук продемонстрировали всю гамму эмоций — от негодования до молчаливого согласия. Сначала она протестующим жестом подняла руки к его плечам, пытаясь оттолкнуть его, потом ее ладони коснулись его затылка — и она ощутила, какие густые у него волосы, потом она притянула к себе его голову — и ее пальцы запутались в бесчисленных завитках.
Ее губы теперь тоже искали, исследовали, вкушали, она содрогалась от наслаждения, чувствуя, как пальцы Джейка пробегают по ее позвоночнику. Наконец он по-хозяйски положил ладони ей на бедра и прижал к своему телу.
Фин не могла побороть свою чувственность. Конечно, она не ждала, что он так себя поведет, будет так ее целовать, она не хотела этого — или думала, что не хочет. Но она и не осталась равнодушной к его ласкам, прикосновения его губ и рук сладостно отдавались в ее теле, внизу живота пульсировала жаркая сладкая боль.
При этом она ощущала, что Джейк хочет другого, большего, и, хотя желание проснулось и в ней самой, она понимала, что этого нельзя себе разрешать, нельзя — с ним.
— Мы не должны… — Фин попыталась отстраниться от него, но глаза ее потемнели от страсти, губы припухли от поцелуев, тело словно плавилось в истоме, не желая подчиняться разуму.
Джейк не мог этого не чувствовать.
— Фин, ты… Что за чертовщина!
Он удивленно посмотрел на нее и вытащил из заднего кармана ее джинсов тоненькую книжку, которая ему явно мешала. Увидев ее название, он изменился в лице. Это была пьеса «Частная жизнь».
В последние месяцы Фин не расставалась с текстом пьесы; как только выпадала свободная минута, она доставала его и начинала повторять свою роль. Каждый вечер она автоматически клала книгу рядом с подушкой и каждое утро возвращала ее в карман.
По выражению лица Джейка, по тому, как он держал книжку — словно она жгла ему руки, по тому, как втянул в себя воздух, перелистывая страницы, где реплики Сибил были выделены розовым, было видно, насколько взбесила его эта помеха. Глаза его стали ледяными, неистовое желание прошло.
— Зачем тебе это? — раздраженно спросил он.
Фин облизала губы, ставшие вдруг сухими.
— Наше местное драматическое общество ставит эту пьесу… Мы должны быть готовы к концу месяца…
— И ты играешь Сибил, — с отвращением заключил Джейк. — Артистка! — Это прозвучало почти как «преступница». — Она еще, черт побери, и артистка!
Казалось, ему неприятно даже видеть Фин. Он швырнул ей книгу.
У Фин не хватило ловкости поймать ее, пьеса едва не угодила в ведро с водой, приготовленной для чистки ковра.
Она посмотрела на Джейка и по его холодному презрительному взгляду поняла, что не нужна ему.
— Джейк, может быть, вы позволите мне…
— уйди с дороги! — Он бросился к двери. — И чтоб к моему возвращению тебя тут не было!
Хлопнула дверь комнаты, потом входная дверь, потом Фин услышала, как открывается дверь гаража, заработал мотор и машина умчалась на огромной скорости.
Фин осталась стоять в спальне, обхватив себя руками, чтобы согреться, — в это теплое июньское утро ее била дрожь.
Глава 4
— Фин, все замечательно! Замечательно!
Замечательно!
Они сидели друг против друга в кафе, и мать буквально прыгала на стуле, выкладывая Фин свои потрясающие новости.
О результате анализа Фин догадалась сразу же, как вошла в кафе. Мать уже сидела за столиком, и на лице ее читалось тщательно скрываемое волнение. Ей хотелось немного помучить Фин, подержать ее в неведении, и потому она несколько затянула процедуру приветствий, но надолго ее не хватило. Она выложила все, едва Фин села на стул.
К радости Фин примешивалась некоторая тревога.
— Почему все-таки доктор Эмброуз хотел тебя видеть?
— Все как я тебе говорила. Мне уже поздновато беременеть. Будут бесконечные анализы и осмотры, но к этому я готова — это обычное дело, когда будущая мать уже в возрасте. Звучит так, будто я цитирую учебник, но я действительно цитирую. Как только я заподозрила, что беременна, я стала собирать все сведения о беременности после сорока. Доктора Эмброуза просто потрясли мои познания, — сказала она с гордостью. — Он даже предупредил, чтобы я и думать не смела рожать дома. Считает, что я теперь вообще перестану обращаться к нему.
Фин положила руку на ладонь матери. Теперь, когда все стало ясно, будущий ребенок волновал ее не меньше, чем волновал ее мать.
— И когда же?
— Если я правильно назвала доктору числа, ребенок родится…
— Я не о том, — перебила Фин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40