– Его руки крепко, до боли, схватили ее, когда она попыталась увернуться.
Глаза Энни округлились, и она часто задышала. Ей не хватало воздуха.
– Это ужасно! – звенящим голосом воскликнула она.
– Ужасно будет, если ты не успокоишься, – беспечно возразил Энтони.
Энни едва держала себя в руках, чтобы не съездить по его аристократическому носу… а Энтони, очевидно, и не подозревал, насколько она раздражена, так как одарил ее своей самой обезоруживающей улыбкой.
– А если успокоюсь, ты меня осчастливишь! – в Энни закипела ярость.
– Точно так, – улыбнулся он еще раз. – Ведь и после свадьбы я буду по-прежнему частенько приезжать сюда… в то время как Давина будет оставаться в Лондоне.
– Да?
Сейчас чувства Энни были на пределе. Энтони не подозревал, что роет себе глубокую яму.
– Разумеется, – беззаботно продолжал Энтони.
– Я стану твоей любовницей?
– Это несколько старомодный взгляд на вещи, – промямлил он, – но можно сказать и так. Полагаю, тебе это подходит как нельзя лучше.
– Ну что ж, в этом-то твоя ошибка! – Самообладание наконец оставило ее, и она оттолкнула его от себя. Изумленное выражение на его лице, вызванное ее явным гневом, повесе лило бы кого угодно. Но Энни почувствовала, что смеяться ей хочется меньше всего.
А она-то думала, что он любит ее… навоображала что-то прекрасное об их совместной жизни, любви… когда он все это время относился к ней не лучше, чем некогда ее собственный отец.
– На твоем месте, Энтони, я бы не двигалась с места… если ты, конечно, не испытываешь желания получить по носу. С каким удовольствием я бы ударила тебя! – От возбуждения она тяжело дышала, грудь ее вздымалась, а глаза сверкали. – Я не собиралась… никогда!..становиться любовницей какого бы то ни было мужчины! – При последних, полных ярости словах она повернулась и, хлопнув дверью, вышла из комнаты.
Стало быть, ее догадка была верна. Любовница! Боже мой, для этой роли он выбрал совершенно не ту женщину. Она…
– Ну что ж, наконец-то вы высказали ему все, – заметил кто-то восхищенным тоном.
Энни повернулась и оказалась лицом к лицу с Руфусом. Ее щеки ярко пылали, а он стоял, небрежно привалившись к стене. Его расслабленная поза указывала на то, что он стоит здесь уже некоторое время. Как долго? Конечно, всего он не слышал…
– Простите, что подслушал вас. – Он отошел от стены. – Я как раз проходил мимо и случайно услыхал слово «любовница». С той минуты и стою здесь. – Он пожал плечами: – Впрочем, мне очень жаль, что вы не съездили, как хотели (ваши собственные слова), ему по носу. – Руфус ухмыльнулся.
И в ту же секунду Энни, не подумав, вернее, не желая думать, действуя инстинктивно, подняла руку и изо всех сил влепила ему пощечину. Затем развернулась на каблуках и зашагала прочь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Он остался стоять, где стоял! Энни не останавливалась, пока не дошла до своей спальни. Однако при каждом шаге она ожидала, что Руфус догонит ее, грубо схватит за руку, развернет лицом к себе и заявит, что она уволена! Однако этого не произошло.
В последующие десять минут она, сидя на постели, ждала, что он ворвется в комнату. И этого тоже не случилось. Почему?
Сейчас Энни этого не знала. Она влепила Руфусу пощечину за то, что он случайно оказался невольным свидетелем того унизительного предложения, которое сделал ей его брат. Выместила на нем свой гнев – гнев на Энтони и на себя, впечатлительную дуру!
А ведь Руфус оказался прав!
И его нельзя винить за то, что он знает своего братца лучше, чем она. Но он уж точно расплатился сполна за свое знание. Свидетельства тому… красные пятна на его щеках… проступали и два часа спустя!
Когда Энни устроилась на переднем сиденье «мерседеса» рядом с Руфусом, а Джессика села сзади, девушка, чуть повернув голову, сразу заметила отпечаток своей ладони на жесткой мужской щеке.
Но больше она старалась не поворачиваться, даже невзначай. Фактически ей удалось пробормотать всего лишь несколько слов, когда Руфус положил ее чемодан в багажник машины в начале поездки. Ей вообще не хотелось быть здесь, привлекать к себе повышенное внимание. Довольно плохо и то, что…
– Простите, Энни.
Она резко повернулась к сидевшему за рулем Руфусу и проглотила комок в горле, снова увидев злосчастные следы на его щеке. До сих пор она была твердо убеждена, что не способна физически оскорбить другого человека, и, глядя на Руфуса, ей с трудом верилось, что она ударила его. А он извиняется перед ней! Какого черта? Протянув руку, он легко сжал обе ее ладони, лежащие на коленях.
– Энтони – ублюдок, – жестко сказал он, смотря перед собой на дорогу.
Энни быстро оглянулась на Джессику и облегченно вздохнула, убедившись, что девочка крепко спит.
– Она не любит длинных поездок, – произнес Руфус, поглядев на дочь в зеркало заднего вида. Он отпустил руки девушки. – Большую часть пути она спит, – снисходительно пояснил он.
Как бы хотелось и Энни забыться крепким сном, однако сегодня ее желания почему-то не исполнялись!
– Я сожалею, что ударила вас…
– Ну, – нежно пожурил он, – я ведь недавно пытался сказать, что заслужил пощечину…
– Не вы. – Она решительно тряхнула головой.
– Уверяю, – он скорчил печальную гримасу, – это не первая пощечина, которую я получаю вместо Энтони.
– Но последняя от меня. – По ее телу прошла дрожь: отголосок содеянного ею.
Руфус, держа одной рукой руль, другой провел по щеке.
– У вас довольно мощный удар справа, мисс Флетчер…
– Пожалуйста, не надо, – простонала она. Ее глаза наполнились слезами искреннего раскаяния. – Мне так стыдно. Не могу поверить, что это действительно моих рук дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44