Перепрыгивая через две ступеньки, Картер помчался по лестнице вверх и на третьей лестничной площадке столкнулся с ними.
– Я врач. Меня только что вызвали, – сказал он, проталкиваясь между пожарными. – Шестой этаж, верно?
– Верно, – ответил один из них.
А Картер уже миновал четвертую площадку и устремился к следующей.
На шестом этаже он остановился и привалился к перилам, чтобы отдышаться и подготовиться к тому, что могло его ожидать. Чем выше он поднимался по лестнице, тем сильнее становился запах гари. Он уже не сомневался, что здесь произошел взрыв.
Вроде взрыва в его лаборатории.
Дверь с лестницы в коридор была зафиксирована в открытом положении. За ней слышался сильный шум. Пол был покрыт водой, черной от сажи и пепла, которая стекала по лестнице. Картер перешагнул через черный ручей и оказался в широком коридоре.
Здесь царил сущий хаос. Пожарные и полицейские пытались помочь медсестрам вывезти из палат в коридор оставшихся больных. Картер пробежал мимо опустевшего сестринского поста к палате, где лежал Руссо. Но еще до того, как добрался туда, понял, что именно эта палата стала эпицентром катастрофы. Дверь исчезла вместе с частью стены. Стекла из окон вылетели. Сильный ветер поднимал с пола и вертел в воздухе клубы пепла. В палате находилось несколько человек из оперативной команды, и все они старательно обходили черную кучу на полу около того места, где раньше была дверь. У Картера противно засосало под ложечкой.
А в следующее мгновение кто-то взял его под руку и отвел назад.
– Вам туда нельзя, – услышал он и, обернувшись, увидел доктора Баптисте – растрепанную, с перепачканным сажей лицом. – Вы уже ничего не сможете сделать.
Она отвела Картера в сторону.
– Что случилось? – спросил он.
Баптисте провела его по коридору в пустую палату.
– Никто не знает, – сказала она, протирая глаза рукавом халата, ставшего серым от пепла. – В его палате сработала пожарная сигнализация, и я поспешила, чтобы выяснить, что с ним. Вот тогда я и увидела, как из палаты вышел другой человек.
– Какой другой человек? – спросил Картер, хотя уже знал ответ на этот вопрос.
– Высокий мужчина, светловолосый, – ответила доктор Баптисте, пытливо глядя на Картера. – Вы знаете, о ком я говорю?
– Да.
– Тогда скажите мне, – проговорила она, снова взяв Картера под руку. – Он вышел из палаты. Я видела, как он закрыл за собой дверь. Я его остановила, чтобы спросить, почему сработала сигнализация. Я взяла его под руку – как сейчас вас. – Она опустила глаза и уставилась на локоть Картера. – И я… я не знаю, к чему я прикоснулась.
Картер не знал, что сказать. Что он мог сказать такое, во что бы она поверила?
– Он был в темных очках, – добавила доктор Баптисте. – Так что его глаз я толком не разглядела. Но теперь я этому рада.
– Правильно, – кивнул Картер.
– А потом палата взорвалась, – продолжала доктор Баптисте. – Меня пронесло через половину коридора. Внутри все горело, – сказала она и печально покачала головой. – Все. А тот мужчина в темных очках ушел.
«Конечно ушел, – подумал Картер. – Он всегда будет исчезать. Он будет сеять смерть и разрушение и исчезать. Вот только какой ему прок от того, что он убил Руссо?»
Но в рассказе доктора Баптисте было кое-что, что засело у Картера в мозгу. Она сказала, что мужчина закрыл за собой дверь. Картер осторожно высвободил руку и сказал:
– Я должен кое-что сделать.
– Я же вам сказала, – печально произнесла доктор Баптисте. – Вы уже ничего не сможете сделать. Он мертв. Ваш друг мертв.
– Я знаю, – ответил Картер. – У вас, случайно, нет с собой хирургических перчаток?
– Что?
– Хирургических перчаток у вас, случайно, нет?
Она сунула руку в карман грязного халата и вытащила пару резиновых перчаток. Картер быстро натянул их и вышел в коридор, оставив озадаченную Баптисте в пустой палате.
Он прошел по коридору к сестринскому посту. Он верно запомнил. Именно там лежала у стены дверь, дверь от больничной палаты. Она обуглилась и растрескалась, но металлический номер на ней сохранился, как и дверная ручка. Это была дверь от палаты Руссо.
Картер наступил на потрескавшуюся дверь и хорошенько нажал на нее. Обгоревшее дерево треснуло еще сильнее, и с одной стороны ручка освободилась. Картер ударил ботинком с другой стороны, наклонился и взял ручку. Проходивший мимо полицейский подозрительно взглянул на него.
– Пожарное расследование, – сказал Картер, осторожно держа ручку затянутой в резиновую перчатку рукой.
На стойке сестринского поста он обнаружил плотный коричневый конверт, в котором лежали истории болезни пациентов. Картер вытряхнул содержимое конверта на стойку, положил дверную ручку в конверт и убрал его во внутренний карман куртки. Заглянув в палату Руссо, он увидел, что рядом с останками его друга лежит черный пластиковый мешок. Несколько медиков наклонились, чтобы поднять мертвое тело. Как ни жутко было Картеру смотреть на это, он должен был попрощаться с другом.
– Эй, приятель, сюда нельзя, – сказал один из медработников, а второй, быть может поняв чувства Картера, проговорил:
– Можем дать вам секунду.
И тактично отошел в сторону.
Картер подошел к обугленным останкам, в которых с трудом угадывалось тело человека. Вот и все, что осталось от его друга. Руссо был таким здоровяком, таким жизнелюбом. И вот теперь Картер видел перед собой кучу сожженных дочерна костей и кожи. Труп Руссо лежал в такой позе, что Картер невольно вспомнил о тех несчастных, чьи тела были погребены под вулканическим пеплом в Помпеях и Геркулануме. Голова, вернее, то, что от нее осталось, была повернута вбок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116