– И что вы предлагаете?
Чтобы перестраховаться, Досев предложил два варианта.
– Два варианта, говорите. Вы так стараетесь, что остается только один… Но, товарищи, куда вы так торопитесь, к чему этот галоп.
Оба опустили головы.
– Вы же себя выдаете, собирая весь этот ворох бумаг!
– Материалы получены согласно установленному порядку, товарищ генерал.
– Порядку… Арнаудов взят под наблюдение?
Досев ответил утвердительно.
– Будете просить у прокурора разрешение на арест только с моего ведома. И никаких проверок и обысков. Выполняйте!
Досев поднялся, а Станчев по-прежнему продолжал сидеть. Генерал вопросительно посмотрел на него.
– Товарищ генерал, разрешите задержать его при особых обстоятельствах, – Станчев пригнулся и подробно рассказал о своем плане, изложенном накануне перед Досевым.
– На месте преступления, а?! Классика! – развеселившись, воскликнул генерал.
Станчев мял в кармане остатки трамвайного талона, Досев уставился в фанерное покрытие генеральского стола.
– Что, Досев, разрешим ему?
Полковник пожал плечами.
– По замыслу возражений нет, исполнение отработать как вариант. Повторяю, слежка за Арнаудовым должна вестись мастерски. Брать его у моря только в крайнем случае. Вы свободны.
В коридоре Досев смерил своего подчиненного злым взглядом и, не произнеся ни слова, повернулся и зашагал прочь.
* * *
Давненько Станчев не испытывал подобного волнения перед операцией. Арнаудов вернулся с моря несколько дней назад, но наблюдение не дало никаких результатов: никаких новых контактов замечено не было, никто ему не звонил, никто его не разыскивал. Да и настроение Григора свидетельствовало о внутреннем спокойствии.
Было решено задержать его раньше намеченного срока по той простой причине, что ему предстояла поездка за границу. Досев со Станчевым отправились к генералу, познакомили его со своими выкладками, и предложение следователя с мелкими поправками было принято.
Накануне, в пятницу, Никола позвонил Григору, поприветствовал его с возвращением, они разговорились. Между прочим зашла речь о субботе, Станчев поинтересовался, не рыболов ли его земляк. Григор не испытывал особого пристрастия к рыбной ловле, но когда узнал, что в выезде будет участвовать член Верховного суда, фигура влиятельная, то с радостью принял приглашение. Поутру оборудованная, как рыболовный траулер, «лада» с тремя мужчинами в кабине выехала по направлению к небольшой речушке, не пользовавшейся известностью среди знатоков. За ней последовала и служебная «волга».
Арнаудов устроился на переднем сидении, Михов – на заднем. Они успели познакомиться, угостившись кофейком в порядком вычищенной и прибранной гостиной Станчева. По дороге заправились бензином, эта акция была предусмотрена сценарием, болтали о чем попало. Загоревший и отдохнувший, Арнаудов отлично выглядел субботним утром, рассказывал рыболовную историю, произошедшую у его родного села, а с тех пор, как ни крути, как ни верти, он не держал в руках удочки, если не считать одного приключения в Сухуми, когда он чуть было не попал в рыбацкие сети. После этого до петухов пили с грузинами, а те божественно пели на четыре голоса. Видно, серьезная рыбалка сорвалась, мягким голосом подкинул Михов, а Григор с беззаботностью непосвященного добавил, что на сей раз она лишь предстоит.
Машина выехала на подбалканскую дорогу, Станчев и Михов наблюдали за своим попутчиком – не вздрогнет ли. Григор не проявлял никаких признаков беспокойства, наоборот, рассеянно поглядывал в окошко, вертел ручку радиоприемника, подавал непринужденные реплики. И в душе Николы невольно зашевелилось сомнение: может, они нахомутали со всеми этими уликами?
Проехали поворот на первое село, на второе, перевалили через возвышенность, слева открылась узкая долина, пролетел и третий поворот, вдалеке замаячил мост. Станчев переключил скорость, чтобы краем глаза поглядеть на Григора. Тот совершенно спокойно, даже мечтательно поглядывал на горные вершины. Мост, по которому проезжал грузовик, был уже совсем близко. Триста, двести, сто, пятьдесят метров, машина резко свернула вправо, накренилась и застыла на шедшей под уклон поляне, метрах в десяти от оврага.
Наступила мертвая тишина. Все трое сидели в машине, не смея ни шелохнуться, ни слова промолвить. В этом и была ошибка. Вместо того, чтобы растеряться, как предполагалось по сценарию, Григор невинно спросил:
– Что случилось, поломка?
– Почему поломка? Приехали. Что, место не нравится?
Григор заметно осел на сидении, схватился за ремень и прикрыл глаза: его охватили тяжкие сомнения.
– Узнаешь это место? – спросил Станчев. Григор не ответил, он осел еще ниже, и рука стала инстинктивно нащупывать замок ремня.
– Визирь!
Первое, что увидел Григор, открыв глаза, была фотография Анетты. Следователь немного криво держал ее в руке, и Анетта глядела на Григора чуть искоса. Брови… – неизвестно почему пронеслось в голове Арнаудова, машина опасно качнулась…
– Не я… не я это… – застонал он, тараща глаза. – Произошло несчастье… она сама…
На его лбу выступил обильный пот, лицо стало цвета мела, ни кровинки, рука конвульсивно дергалась. Станчев повернулся к нему лицом, Михов наблюдал за стонущим Григором сбоку.
А Григор метался на сидении, запутавшись в ремнях, и хриплым голосом цедил: встретились случайно, он ехал из Варны, она – домой, именно здесь, болтали по-приятельски, она по невниманию отпустила тормоз, вот этот… и машина тронулась, он перепугался, не мог нащупать ручной, инерция вышвырнула его через дверь, вот через эту… машина рухнула в овраг, а он бросился прочь, не разбирая дороги…
На последних словах он совсем захрипел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42