– Ты хочешь на мне жениться и боишься, что отец не даст тебе моей руки?
– Я страшусь этого с тех пор, как Жорж навел меня на подобную мысль. Я не могу спать по ночам.
– Так вот оно что! – Есфирь бросилась ему на шею. – Любовь моя, а я не могла уснуть, думая, что ты хочешь уехать со своим другом.
Их губы встретились, и влюбленные слились в объятии.
– Отец заботится только о моем счастье. Он любит и уважает тебя. Он никогда не станет препятствовать нашему браку, Джованни, я уверена.
– Но ведь мне придется принять иудаизм или тебе – христианство?
Есфирь нахмурилась.
– Я не думала об этом. Мой отец – правоверный еврей, но он всегда воспитывал меня в убеждении, что все религии равны и не могут служить препятствием между детьми единого Бога. Он не стал бы противиться нашему союзу под предлогом того, что у нас разные религии, – ведь мы оба верим в Господа и ищем истину.
– Есфирь, когда я оказался здесь, то думал, что навсегда потерял веру, но теперь я в этом не уверен. Иногда я молюсь и думаю об Иисусе Христе, но я не так набожен, как ты. Полагаю, и твой отец придает гораздо больше значения религиозным традициям и обрядам. А если Господь пошлет нам детей, что будет с ними? Какую религию они будут исповедовать?
– Религию любви, – ответила Есфирь не задумываясь.
Джованни улыбнулся.
– Ты неподражаема!
– Любовь – это единственное, во что мы можем верить. Разве ты не согласен?
– Конечно, но ведь религия включает в себя традиции, символы, обряды…
– Прекрасно, ты познакомишь их с учением Иисуса Христа, а я – с еврейскими молитвами. Ты будешь развивать разум наших детей, чтобы они задавались самыми возвышенными философскими вопросами, а я научу их любить каждого человека, кем бы он ни был, воспринимая его как творение Божье. Ты расскажешь им о платонизме, а я – о каббале. Ты сможешь научить их итальянскому и латыни, а я – арабскому и древнееврейскому. Утром ты будешь вверять их Богородице, а вечером я буду укладывать их спать и читать молитву моего отца.
– Есфирь, твои слова удивительны, но какой священник или раввин согласится поженить нас, ведь у нас разные религии?
– Тогда мне придется креститься, только и всего… если нет другого выхода.
Джованни с нежностью посмотрел на нее.
– Нет, любовь моя, лучше я соглашусь на обрезание. Твой народ слишком много страдал, и я не хочу, чтобы ты отказалась от веры предков. И вообще… разве Иисус не был обрезанным евреем?
Есфирь рассмеялась и крепче прижалась к Джованни.
– Как только Жорж уедет, я поговорю с твоим отцом и попрошу твоей руки, если ты не против.
– Уверена, что он согласится, но вначале я расскажу ему о своих чувствах…
Жорж простился со всеми и последовал за Малеком, который отвел его к вожатому каравана, идущего в Оран. Оттуда француз собирался отплыть кораблем в Тулон, а уже из Тулона – в Дюнкерк. При благоприятных условиях он должен был попасть домой меньше чем через месяц. Жорж обещал написать Джованни, когда наконец увидит своих родных и близких.
Как только друг уехал, Джованни сосредоточился на том, что скажет Елизару.
На следующее утро юноша увидел, как старик в одиночестве размышляет под фиговым деревом, и решил, что лучшего времени для признания не найти.
– Можно мне поговорить с вами о чем-то очень важном или лучше подождать?
– Садись, мой мальчик. Я тебя слушаю.
– Елизар, я попал в ваш дом рабом, которому вы великодушно даровали свободу. Вот уже больше двух месяцев вы обращаетесь со мной как с сыном, и я очень этим тронут и горжусь.
Джованни едва сдерживал дрожь, у него перехватило дыхание.
– Я лучше узнал вас, – продолжил он, – и узнал вашу дочь. Постепенно я привязался к ней, да так, что не могу представить без нее свою жизнь. Я – не еврей и не уроженец Алжира. Я не богат, и у меня нет положения в обществе. Я могу предложить ей только искреннее сердце и пытливый разум, ищущий истину. Елизар, я люблю вашу дочь, люблю больше жизни и хочу сделать ее счастливой. Вы согласны отдать мне ее в жены?
Взволнованный, Джованни опустил взгляд. Старик неторопливо погладил бороду, не проронив ни слова. Затем сказал:
– Есфирь говорила мне о вашей любви, да я и сам ее заметил. Я ответил, что считаю свою дочь способной принять решение самостоятельно. С моими слугами не обращаются как с рабами, и моя любимая дочь вольна жить так, как захочет.
Джованни удивил подобный ответ. Он помешкал несколько минут, а затем робко спросил:
– Но у вас есть возражения против нашего брака?
– Я молился Господу… и вижу, что ваша любовь крепка и искренна.
Джованни облегченно вздохнул.
– Но я уже сказал Есфирь, что различие в вероисповедании может помешать.
Джованни замер.
– Так как вас воспитывали в разных религиозных традициях, вы не сможете вступить в брак ни в церкви, ни в синагоге.
– Увы, я прекрасно это понимаю. И потому сказал Есфирь, что приму иудаизм.
– Да, она мне говорила, но это невозможно. Нельзя менять религию только потому, что решил жениться, – произнес Елизар твердо. – Моя дочь родилась еврейкой и ею останется. Ты родился христианином и всегда будешь христианином. У каждой веры свое величие, и нельзя пытаться это изменить. В каббале есть один образ, который я иногда использую, чтобы подчеркнуть многообразие религий: говорят, что Господь послал человечеству свет своего откровения в глиняном сосуде. Но этот свет был так ярок, что сосуд разбился, и Божественное откровение тысячью лучей разнеслось по всей земле. В каждом луче – отражение Господне, но ни в одном нет истины целиком. Я считаю, что у каждой религии есть только часть Божественной истины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138