Юношу привели в чувство, окатив парой ведер воды, и ему удалось сделать несколько глотков. Когда наказание закончилось, Джованни совсем не чувствовал ног. Раздувшиеся ступни превратились в окровавленные лохмотья плоти. Фалаку сняли, а несчастного оттащили прочь.
Наступила очередь Жоржа. Француз весь трясся и обливался потом от страха. Его ступни просунули в колоду, и мучитель нанес первый удар. Жорж стиснул зубы, однако не закричал. Он не издал ни единого звука, пока его били. Его мужество привело толпу в восторг.
Четверо рабов отволокли беглецов в темницу и уложили в гамаки. Пока один из невольников поил их водой, Александр промыл их раны и смазал лечебной мазью.
– Вы не сможете вставать пять или шесть недель, – предупредил он. – Я буду приходить к вам каждое утро и каждый вечер. Крепитесь!
Ни у Джованни, ни у Жоржа не было силы ответить ему. Долгие часы лежали они без движения, пока наконец не забылись тяжелым сном.
На следующее утро, когда они остались в комнате одни, Джованни прошептал другу:
– Поразительное мужество, ты даже не вскрикнул!
Француз криво улыбнулся.
– Я понял, что страх боли сильнее самой боли…
– Извини, что втянул тебя…
– Не извиняйся. Я жалею только о том, что из-за меня тебе пришлось вернуться. Не надо было этого делать, Джованни!
– Я не мог смотреть, как ты тонешь.
Жорж смутился.
– Джованни, мне нужно тебе кое-что сказать.
Их глаза встретились.
– Это камнем лежит у меня на совести.
Джованни не ответил, он не мог понять, почему его друг испытывает такое чувство вины.
– В ночь нашего побега я не мог сомкнуть глаз, – продолжил француз сдавленным голосом. – Меня преследовало искушение предать вас и все рассказать Ибрагиму в обмен на свободу.
Признание друга оглушило Джованни, словно удар под дых. Но юноша быстро взял себя в руки, подумав, что главное все же в том, что Жорж не поддался соблазну.
– Подумать только, ты спас мне жизнь ценой собственной свободы! – воскликнул Жорж со слезами на глазах. – Джованни, пожалуйста, прости меня! Я никчемный глупец!
– Вовсе ты не никчемный, – ответил твердо итальянец. – И мне не за что тебя прощать, ведь ты ничего плохого не совершил.
Друзья обменялись долгим взглядом. Неожиданно в комнату вошел Паоло, раб-римлянин, работающий в тюрьме, и принес с собой немного света и воздуха.
– О Паоло, пожалуйста, не закрывай дверь! – простонал Жорж, не в силах больше выносить темноту.
– Конечно, друзья! А еще у меня есть новости о ваших сообщниках!
Жорж и Джованни навострили уши.
– Янычара, который был с вами, отстранили от службы, и он предстанет перед своим начальством за то, что не справился с обязанностями и чуть не нарушил обет целомудрия самым гнусным образом. Никто не знает, что его ждет, но вряд ли мы его скоро увидим! А что касается владельца гостиницы, то ему придется заплатить паше штраф в размере стоимости двух рабов, которые сбежали.
– А что с этим псом Мустафой? – спросил Жорж.
– Самое интересное я приберег напоследок, – тихо произнес Паоло. – Диван приговорил его к пытке на колу.
– О господи! – воскликнул француз.
– Что это такое? – спросил Джованни.
– Его накажут через то, чем он грешил, – ответил Паоло, явно смакуя новость. – Возьмут под мышки и поднимут, а потом медленно опустят на заостренный кол, который войдет в зад и пронзит внутренности мерзавца.
– Как ужасно! – вскричал Джованни.
– Не ужаснее того, что он много лет проделывал с бедным Пиппо! – возразил Паоло, сплюнув на пол.
– Хуже всего, что эта пытка может длиться часами, – заметил Жорж. – Ты не знаешь, когда ее назначили?
– Завтра утром, в районе Баб-аль-Уад.
– Наверняка мы услышим его крики, – сказал Жорж, помолчал немного, а затем спросил: – А кто будет хозяйничать в таверне?
– Я! Ибрагим вчера предложил мне эту должность, если приму ислам. Я сразу же согласился!
– Нет худа без добра, – пробормотал Жорж, понимая теперь, отчего Паоло в таком прекрасном настроении.
– Ну, друзья, мне повезло отчасти благодаря вам. Так что буду приносить вам по нескольку кварт лучшего вина, в знак признательности. А сейчас мне нужно найти помощника среди молодых пленников.
– Смотри не греши, как Мустафа! – прокричал ему вслед Джованни, когда Паоло был уже на полпути к выходу.
– Не беспокойтесь! Я слишком люблю женщин, а теперь смогу свободно ходить по улицам, когда не буду занят в таверне!
Прошло пять недель. Как и предсказывал Александр, все это время Жорж и Джованни не могли вставать. Первые шаги оказались чрезвычайно болезненными и не столько из-за ран, которые хорошо затянулись, сколько из-за того, что мышцы ног ослабли и не выдерживали напряжения. Целую неделю беглецы ковыляли только по тюрьме, поддерживаемые друзьями, потом – опираясь на палки, и наконец смогли ходить без посторонней помощи. Именно тогда Джованни приказали явиться в Дженину.
Солнце стояло высоко, и муэдзин только что призвал правоверных на полуденную молитву. У Джованни дрожали ноги и трепетало сердце, когда он, преодолевая боль, брел во дворец паши. Он прекрасно понимал, зачем Ибрагим вызвал его. Едва он вошел в приемный зал дворецкого, как лицом к лицу столкнулся с евреем-эмиссаром, который вернулся из Италии. Мужчины молча смотрели друг на друга. Вскоре появился Ибрагим и на удивление любезно поприветствовал Джованни.
– А, синьор Да Скола! Как приятно снова вас видеть! Рад, что вы снова можете стоять! Но не стойте слишком долго, вы еще слишком слабы!
Джованни подождал, пока сядет хозяин, и только потом сам опустился на подушки.
– Вы помните Исаака, не так ли?
Джованни кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138