Я научилась связывать радость с достижениями, даже если это было ради других. Когда-то я добровольно взялась учить Айдину, девочку из приюта для бездомных, которую определили как «отстающую в развитии». Учить ее читать пришлось долго, и трудно было нам обеим, но в тот день, когда она совершенно самостоятельно прочитала вслух свои первые слова, я не могла сдержать широкой улыбки. Прочитав несколько слов, она подняла на меня глаза и раскрыла рот. Мы изумленно уставились друг на друга, словно не веря, что все это на самом деле. Я даже оторопела. Неужто свершилось? Я схватила Айдину за руку и протащила по всему дому, заставляя каждого встречного выслушивать ее чтение. Крепко обнявшись, мы прыгали по комнатам. Айдина излучала уверенность в себе, и это доставляло мне огромную радость.
Сидя на стуле с вышитой на нем буквой «К», я вспоминала и описывала важнейшие события своей жизни – и в результате совсем расклеилась. Составляя список, я вытирала набегавшие слезы, но беспрерывно улыбалась. Я расслабилась, я смаковала каждое воспоминание, зная: никто его у меня не отнимет. Это – мое. То, чего я добилась лично. То, что всегда со мной останется. Но мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы добиться того, что я потом стала так ценить. И точно также я относилась к любви, к отношениям между мужчиной и женщиной. Упорная борьба за счастье непременно завершится победой. Любовь – это труд. То, что дается легко, не имеет ценности.
А потом Линус коснулся лапкой моего бедра, намекая, что хочет на руки.
– Забирайся, – произнесла я тем особым, нежным голосом, которым всегда с ним разговаривала.
Перевернув Линуса на спину, я прижала его к себе, почесывая теплый животик. И это тоже любовь. Я помню, как впервые привезла его домой. Он уснул на моей груди, обдавая меня теплым щенячьим дыханием. Мне нравились его затяжные зевки, запах его маленьких лапок и хруст, с которым он грыз свой корм. Вот это не пришлось завоевывать. Я внесла Линуса в список. Моя любовь к нему была сильнее сиюминутной привязанности.
Но должны быть и другие любови. Я решила непременно их найти. Я позвонила Далей.
– Я люблю тебя. И только что вписала твое имя в мой список. Мне необходимо было сказать тебе об этом.
– А я люблю тебя. Как дела?
– Ну... Такие вещи ведь за ночь не меняются, правда? Кажется, сегодня все хорошо. Хватит и этого. Все слишком затянулось, и это угнетает, но что поделаешь. Мне уже лучше. Знаешь, что хуже всего? Я превратилась в одну из тех девиц, что вечно твердят: «Живи сегодняшним днем». Лучше убей меня сразу.
– Все будет в порядке. – Далей зевнула.
– Спокойной ночи, дорогая.
Я впервые сказала подруге о том, что люблю ее.
Когда мы были детьми, я замечала, что Ли говорила это всем, кто был готов ее слушать. Однажды я случайно услышала, что она, разговаривая по телефону, сказала: «Люблю тебя» – одной из подруг по лагерю. Тогда я подумала: «О Господи, как это она может говорить друзьям, что любит их?» Я завидовала ей. Я, наоборот, никогда не дотрагивалась до подруг и не говорила им о своих чувствах. Сказать подруге: «Я люблю тебя» – было все равно, что впервые в жизни заняться сексом. Это было слишком серьезно.
Сегодня мне сложно держаться от подруг на расстоянии. И я говорю о своей любви вслух – не очень часто, но вполне сознательно. Я не боюсь, что они не будут знать, как ответить. Тут дело не в уязвимости, не в том, кто скажет это первым, как это бывало у меня с мужчинами. Единственное, чего я боюсь теперь: они не узнают, как они мне дороги. И поэтому я не забываю говорить им о своих чувствах.
Для некоторых слово на букву «л» подразумевает замужество, детей и «вечность». Оно означает, что вы готовы провести всю свою жизнь с тем, кто никогда вам не солжет, даже если правда будет становиться поперек горла, как кость, и вы будете вместе складывать в ящик разные носки и согласовывать планы на отпуск. Для меня «люблю тебя» означает, что здесь и сейчас я хочу сохранить это чувство. Единственная гарантия, в которую я верю, у меня в душе – я знаю, чтобы ни случилось со мной, кто бы меня ни покинул, я выстою. И кубок в награду мне не нужен, ибо я впитала это знание, чувствую его в себе, как чувствуешь разницу между холодом и теплом.
В январе я вновь столкнулась с холодом и необходимостью принимать решения. Открытки ко Дню святого Валентина уже поступили в продажу. Жена моего отца, Кэрол, пригласила к ним домой юриста, специализирующегося на недвижимости, чтобы обсудить завещания своих родителей. Деловая встреча неожиданно обернулась делом любви. Во время разговора, касавшегося весьма невеселого предмета, Кэрол предложила юристу чая, малиновых пирожных и... свою подругу Лулу.
– Она не замужем, она потрясающая, и вот эта фотография ей слишком сильно льстит. На самом деле она старше и пышнее, а это освещение ей просто Богом послано.
Ну ладно, это, наверное, просто внутренний монолог вырвался наружу. Кэрол бросила фотографию Лулу адвокату на колени так, словно ее подруга – классическая квартира в семь комнат, только что выставленная на продажу. Лулу была не замужем уже четыре с лишним года, и никто ею не интересовался. В этот момент хорошо было бы в качестве фона пустить музыку из «Скрипача на крыше».
Наверное, он выдавил из себя фальшивую улыбку и сунул бумажку с номером телефона в карман, из вежливости пообещав позвонить Лулу на следующей неделе. А когда наступила следующая неделя, в дом моего отца прислали цветы. К букету, обернутому целлофаном, была прикреплена записка: «Спасибо за знакомство с потрясающей женщиной».
Отец и Кэрол были ошеломлены. Кэрол несколько раз перечитала карточку, водя по ней наманикюренным пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97