В самом конце ряда я за что-то зацепился. Не спуская с кассира глаз, я попытался высвободиться. Быстро обернувшись, я увидел ту самую пирамиду из бутылей с красным вином. Из куска картона, который отделял третий ряд бутылей от четвертого, торчала проволока – именно за нее я и зацепился рукавом свитера.Я метнул взгляд в сторону кассира. Он был футах в шести от меня. Еще один шаг – и он сможет протянуть руку и схватить меня. Охваченный паникой, я дернул рукой, но, вместо того, чтобы освободиться, потянул за собой кусок картона. Бутыли, стоявшие на нем, задрожали и с грохотом начали сыпаться на пол. Пирамида рушилась у меня на глазах.На миг в магазине воцарилась тишина, в которую вторгся приглушенный голос проповедника:– И есть ли разница, – вопрошал он, – между грехом оплошности и грехом сознательно совершенного злодеяния? Одинаково ли Господь карает за них?Пол под моими ногами стал темно-красным от вина. Мириады стеклышек, словно крошечные островки в океане, были разбросаны в этом грязном месиве. Я отступил назад, наблюдая, как разливается по полу огромная лужа.Кассир присвистнул и покачал головой.– И кто, ты думаешь, будет теперь платить за все это? – спросил он.Мы оба уставились на разбитые бутылки. Кусок картона так и висел у меня на рукаве. Я оторвал его и бросил на пол. Пальцы мои по-прежнему ныли, и грудь больно сдавливало при дыхании. Я хотел было продолжить свое отступление к складу, но ноги отказывались двигаться. Они удерживали меня на месте, и я застыл, как парализованный, прижатый к ледяной дверце холодильника.Кассир шагнул вперед, ступая по краю лужи. Он остановился в трех футах от меня, повернулся ко мне спиной и нагнулся, выискивая уцелевшее горлышко от бутылки. Оно лежало как раз посреди лужи, и ему пришлось, присев на корточки, податься вперед, чтобы дотянуться до него.Я понимал, что это станет его оружием. И, поднявшись, он тут же убьет меня.Я покосился в сторону кладовки. У меня почти не было сомнений в том, что если я брошусь сейчас туда, то смогу спастись. Кассир еще не обрел равновесия, и я вполне мог сыграть на внезапности. И когда я оторвался от стенки холодильника, то рассчитывал ринуться к заветной двери. Но я этого не сделал. Сам того не ожидая, я шагнул навстречу своему противнику. Мои руки сжимали мачете, как бейсбольную биту. Я занес его над головой, сфокусировав свой взгляд на затылке кассира. И со всей силой опустил нож.Только когда я сделал это, когда услышал, как со свистом рассекло воздух смертоносное лезвие, я вдруг понял, что именно об этом и мечтал до сих пор.Он, казалось, почувствовал приближение удара. И начал подниматься, уклоняясь вправо. С этой стороны его и настиг нож, лезвие которого рассекло ему подбородок и вонзилось в горло. Рана была глубокой, но не настолько, чтобы оправдать мои надежды. Наверное, это звучит зверски жестоко, но я хотел одним ударом снести ему голову, покончить с ним в один момент. Однако силы изменили мне, или, быть может, нож был недостаточно острым, потому что, зарывшись в шею дюйма на два, он остановился. Пришлось вырвать его обратно – кассир тем временем повалился на пол.И снова тишина, еще одна пауза. Проповедь эхом разносилась по пустынному магазину:– И Христос сказал: «Еli, Eli, lama sabachtani?» Что означает: «Бог мой, Бог мой, почему они покинули Меня?»Кассир лежал на животе, подобрав под себя руки, словно готовился к рывку. Все кругом было залито кровью; меня поразило ее обилие, казалось невероятным, чтобы человеческое тело могло выплеснуть такое ее количество. Она хлестала из горла толстыми струями, ритмично, смешиваясь на полу с лужей вина.Судя по всему, я попал в сонную артерию.– Итак, если даже Иисус Христос в момент своей смерти взывал к Господу, что же мешает и нам, простым смертным, грешникам, обращаться к Всевышнему?Я все стоял, наблюдая за тем, как истекает кровью моя жертва. Мачете я отвел чуть в сторону, чтобы капли крови не попали мне на брюки. Я с облегчением подумал о том, что теперь мне остается лишь дождаться, пока наступит конец. Я очень устал и был слишком слаб, чтобы наносить повторный удар.– Что-то не ладится в вашей жизни. Вы заболели, лишились работы, так спросите себя: «Может, в этом есть провидение Господне?»Я шагнул вперед, прямо в лужу, перекладывая мачете в левую руку. Кровь все хлестала из раны, но кассир был абсолютно неподвижен. Я допускал, что он еще может быть жив, но уже не сомневался в его скорой кончине. И подумал: «Ты наблюдаешь, как он умирает».Но вдруг, к моему величайшему удивлению, очень медленно, словно его тянули откуда-то сверху невидимыми тросами, он приподнялся, опираясь на руки и колени.Я был настолько шокирован этим зрелищем, что даже забыл отступить назад. И так и стоял возле него, нагнувшись, склонив голову набок.Каким-то чудом, после неловких и беспорядочных телодвижений, ему с трудом, но все-таки удалось подняться на ноги. Он стоял, положив руки на бедра, чуть наклонившись вперед, и пульсирующая рана все выплескивала кровь. Его тенниска уже насквозь пропиталась ею, став темно-красной, и липла к телу. Я даже разглядел форму его сосков сквозь намокшую ткань. Лицо мужчины было белым как полотно.– Спросите себя: «Означает ли это, что Господь покинул меня, или Он сознательно насылает на меня невзгоды?» И увидите, что нет причины, по которой вы могли бы заслужить Его кару. Вы праведны, благочестивы, преуспеваете в любви, кротости, терпении, и тем не менее на все воля Божья…Я отступил на шаг, попятившись к холодильнику, и кассир поднял голову и уставился на меня, часто моргая. Дыхание его было сиплым, в груди что-то клокотало;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124