Мой бедный, рано повзрослевший старший брат. Я обнимал его за плечи и чувствовал, как он судорожно сжимается, собираясь что-то сказать.«Я обязательно кое-что сделаю», – наконец произнес он.«Что ты сделаешь, Джейк?» Его горячее дыхание и жар, с которым он говорил, наполняли меня страхом.«Я не решил… пока еще».Этот ответ я уже слышал раньше.«Прекратите шептаться, – сказал отец, – сидите тихо».Джейк умел строить планы. Он накручивал себя до предела, и его мозг, не выдерживая, иногда вскипал. Временами в его голосе звучали истерические нотки, до маминой смерти редко, а потом бесчисленное число раз. Мама, бывало, пыталась взять его на руки, хотя в свои неполные тринадцать он был уже слишком тяжел для нее.«Я вынимаю из бомбы запал», – объясняла она мне, пока Джейк боролся с ее объятиями. Как правило, ей удавалось оторвать его от земли, но не более – Джейк неизменно вырывался и отбегал в угол.«Он не такой плохой, как ты думаешь», – это была ее излюбленная фраза, призванная оправдать отца в глазах Джейка, который строил свои безумные планы и жаждал мести. И страх отступал, доктор, мой страх за него, за меня самого. Всякий раз. Словно мне ввели успокоительное.Она говорила: «Попробуй его полюбить, Джейк, сделай это, пожалуйста, для меня». Джейк выл в матрас, пинал подушки, отдирал от стен щепки ногтями, а потом, требуя тишины, в комнату зашел отец, и Джейк плюнул в него, плевок приземлился отцу на ботинок. Последнее, что я услышал, единственное, что я услышал, перед тем как накрыл голову подушкой, спрятавшись, будто страус, были слова отца: «Ты еще пожалеешь об этом, мальчик». Но Джейк ни о чем не жалел. Я – да, а он – нет. Мама забралась под подушку вместе со мной и дрожала так же, как я, дрожала от страха, и наши слезы, смешиваясь, объединяли нас в общей жалости к Джейку.Бедный, храбрый Джейк.«Куда мы едем?» – спросил я отца.«Не задавай вопросов».Я услышал, как Джейк сказал: «Не все ли равно?»«Не задавай вопросов, – повторил отец, – когда приедем, узнаешь».Я хорошо помню эту сельскую местность, что довольно странно. Мы не часто выезжали куда-то, но в памяти эти поездки не сохранились, разве что одна-две, да и те уже после того, как умерла мама.«Я хочу снова поехать в лес!» – вдруг выкрикнул Джейк.«В какой лес?» – спросил отец.«Ну, в тот, ты знаешь… Куда мы ездили с мамой».«Туда мы не поедем». Скуп, скуп, скуп на слова.«Брось, Джейк, не надо», – я наклонил его голову к себе на плечо и приложил палец к его губам, призывая Джейка к молчанию, но он укусил меня за палец, да так больно, что я взвизгнул… ох, Джейк…«Я хочу в тот или не поеду никуда!» – прокричал Джейк, нагнувшись вперед, вплотную к отцу. Машина резко вильнула к обочине шоссе и остановилась. Была ранняя весна, цветы еще не распустились, но воздух уже прогрелся и вовсю светило солнце. Прекрасный денек для отдыха на природе.Отец бросил руль и обеими руками, для усиления удара сцепленными в замок, с размаху врезал Джейку в челюсть.«Туда мы не поедем никогда, понял?»Джейк ничего не сказал, а я смотрел в окошко на высокие платаны росшего вдоль дороги леса, как будто это был тот самый лес. Хотя, конечно, я понимал, что это не так.«Понял?» – повторил отец и, схватив Джейка за ноги, стал тянуть его к себе, пока рычаг переключения скоростей не уперся Джейку в пах.«Если я переключу скорость, может, ты станешь тем сыном, какого я хочу», – сказал отец, не обращая внимания на гудки мчащихся мимо машин. Склонившись к лицу Джейка, он расплылся в довольной улыбке.«Отличная шутка, не правда ли?»«Глупая шутка», – пробормотал Джейк, как всегда не сдержавшись. Он не мог молчать, даже если знал, что ему достанется за его дерзость. В этом была его сила. Но в этом же была и его слабость.«Пойми, нельзя все время лезть на рожон, иногда лучше промолчать», – говорила ему мама.«Нет, шутка отличная», – зло сказал отец и с силой дернул рычаг на Джейка. Лента 2. Часть В «Это сон, всего лишь сон», – сказал Джейк. «Знаю, знаю», – ответил я. И проснулся. Потом проснулся Джейк.«Ты не спишь?» – спросил он.«Уже нет, – ответил я. – Мне снился сон».«Знаю. Мне тоже».В комнату ворвался отец, занавеска взлетела, цветы затряслись, будто на ветру.«От кого этот шум, будь он неладен?»«Нам приснился сон», – сказал я.Он посмотрел на меня. Язвительно скривил губы.«Что у вас есть такого, чтобы снилось во сне?»Мы с Джейком обменялись взглядами. «Держись ближе ко мне…» – прошептал Джейк, потихоньку отступая назад.«Много чего», – ответил я, стараясь не глядеть на отца.Джейк прошептал: «Не разговаривай с ним…»«Никуда не годится, – сказал отец. – Не годится, не годится, не годится…» И в ту же секунду я оказался на полу, больно стукнувшись головой о половицы, красные и коричневые цветы расплылись у меня перед глазами. Я почувствовал, как меня волокут за ноги в запретную зону: сначала занавеска лизнула мне коленки, затем пощекотала голые бока, и, прежде чем она добралась до моей головы, я поймал глазами Джейка, милого, некогда храброго Джейка. Он царапал ногтями обои и кричал: «Сны и то лучше…»«Запиши, Иохим, может, мальчик в чем-то и прав». Он засмеялся, я – нет, а Джейк заплакал.Отец наглухо задернул занавеску, и больше я уже не слышал голос Джейка.
Иногда ночью мама прокрадывалась в нашу комнату, когда это еще была просто наша комната, без занавески, без красно-коричневых матерчатых цветов, вяло колыхавшихся в воздухе. Даже и не вспомню, когда эту грязную тряпку в последний раз стирали. Мама прокрадывалась и ложилась в изножье нашей кровати, мы ощущали ступнями ее горячее дыхание, а она сражалась со своими волосами, пока не закрывала ими лицо.«Что там не так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89