Она явно нервничала и проявляла странную настойчивость в вопросах о раннем творчестве Леони, которое интересовало ее гораздо больше, чем сегодняшние работы.В конце концов он пообещал ей переговорить с Леони насчет интервью после ее возвращения в Англию. В разговоре он подтвердил, что Леони в Риме, и лишь потом что-то насторожило его в интонациях девушки. Теперь Найджел задавался вопросом, не совершил ли он ошибку. Девушка позвонила еще раз, сообщив, что журнал готов послать ее в Рим, и попросила дать адрес Леони. Он пообещал ей перезвонить, но вот только что по его просьбе секретарь связалась с "Вуманз дрим", чтобы узнать, числится ли у них в штате некая Аманда Уиллоуби. Он совершенно не удивился, когда она сообщила, что редакции это имя незнакомо.Теперь-то уж Аманда Уиллоуби, вздумай она вновь позвонить ему, получит вежливый, но отрицательный ответ. Но Найджел мучительно размышлял, стоит ли ему позвонить Леони и рассказать ей о девчонке. Больше всего ему не хотелось прерывать съемки в самом разгаре, да и Аманда Уиллоуби, скорее всего, очередная "звездная" фанатка, жаждущая быть поближе к своей любимице; с другой стороны, в памяти еще было живо то недавнее письмо из общества по усыновлению детей с осторожным намеком на "родственника", желающего связаться с мисс О'Брайен. Найджел тогда решил не беспокоить Леони, не отвлекать ее от напряженной работы, но сейчас вдруг подумал, что, возможно, был не прав. Если между этой девушкой и письмом есть какая-то связь… тогда именно это может объяснить некоторые странные моменты в ранней карьере Леони, о которых он сейчас вспомнил. Найджел задумчиво пробежал рукой по редеющим темным волосам и мысленно вернулся в прошлое – к своей первой встрече с Леони О'Брайен.– Что сегодня играют? – спросила Милисент Джеймс, известный режиссер. Это была крупная женщина средних лет с коротко стриженными серо-стального цвета кудрями, умными черными глазами и всегда ярко накрашенными губами. Не было в кинобизнесе более уважаемого режиссера, чем Милисент Джеймс, но и никто не был так требователен и упрям – в этом убедились все агенты, пытавшиеся протолкнуть своих клиентов на роли в ее фильмах.– "Тайную подмену", – ответил Найджел Бекштайн, самый молодой агент фирмы "Ходж энд Флауэрс" Милисент, которая адресовала свой вопрос вовсе не ему персонально, обернулась и увидела перед собой аккуратно одетого молодого человека с великолепной копной черных кудрей. Он был, пожалуй, слегка полноват, но его теплые карие глаза смотрели мягко и умоляюще. Милисент, которая, несмотря на свою устрашающую внешность, вовсе не была равнодушна к привлекательным юношам, слегка улыбнулась, поблагодарив за информацию.Воспользовавшись благоприятным моментом, Найджел решил представиться.– Найджел Бекштайн, "Ходж энд Флауэрс", – сказал он, протягивая руку. К его удивлению, она ее не отвергла.Эта встреча произошла в маленьком, битком набитом баре театра Колли Сиббер Лондонской драматической академии. Шла премьера выпускного спектакля, и театральные агенты, режиссеры, родственники и друзья, директора и продюсеры собрались en masse Все вместе (фр.).

посмотреть очередной выпуск подающих надежды молодых талантов.Найджел был молод и честолюбив, он Берил, что рано или поздно откроет свое агентство, и потому вовсе не собирался пренебрегать возможностью завязать дружеские отношения с такой влиятельной дамой. Он пришел на просмотр от имени Питера Ходжа и Дональда Флауэрса – основателей и владельцев солидного и преуспевающего в течение уже многих лет театрального агентства. Оба они были актерами, и их профессиональное чутье в сочетании с талантом всегда помогало находить будущих "звезд" среди юных дарований.Найджел был полон решимости показать себя с лучшей стороны, достойным членом команды. Он пришел на премьеру с твердым намерением открыть "звезду" или умереть в тщетной попытке. А пока, призвав на помощь все свое обаяние, он готов был болтать с кем угодно, кто мог бы оказать ему поддержку в настоящем и будущем. Шум в баре, однако, стоял оглушительный.– Извините, не расслышала вашего имени, – прокричала Милисент, отпуская наконец его руку.– Найджел Бекштайн! – проревел он в ответ. – На прошлой неделе мы с вами говорили о Дэниеле Бурне.– В самом деле? – Ее вопрос прозвучал так, словно она не имела ни малейшего представления о том, кто такой Дэниел Бурн.– В прошлом году он получил приз Гордона, припоминаете? – с настойчивостью продолжал Найджел. Милисент отчетливо вспомнила телефонный разговор с довольно настырным молодым человеком, который пытался уговорить ее дать Дэниелу шанс. Но они оба знали, что, с призом или без него, Дэниел был далеко не "звездным" героем. Несомненно, привлекательный внешне и довольно хороший актер; но для Найджела так и осталось загадкой, как ему удалось получить такую престижную награду. Дэниел был слишком уж флегматичный, бесстрастный, хотя надежный и упорный в работе – в общем, прекрасный парень. Найджел считал, что Дэниел был бы неплох на вторых ролях и что с возрастом, возможно, станет хорошим характерным актером.Но сейчас ему не хватало того главного элемента, без которого нет "звезды": взрывного блеска. Это свойство не поддавалось определению; для Найджела оно ассоциировалось, скорее, с сексуальной энергией. Многие называли это харизмой или стилем; но Дэниел, великолепный внешне, хотя и обладал в какой-то степени этими качествами, никогда не смог бы зажечь своей игрой. Милисент Джеймс провести было трудно, и Найджелу так и не удалось продать ей Дэниела.– Как идут дела?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112