В то утро они попытались с первого же раза записать на пленку сцену схватки, но безуспешно – пришлось отснять целую серию дублей. В конце концов отчаявшийся режиссер решил оставить эту затею и снимать сцену по частям.Карло был невозмутим. Он привык работать с актерами, которые не так хорошо владели техникой фехтования, и надеялся, что контрольные кадры отснимет с дублером Роба. Тогда уж сцена получится что надо. Когда же такое решение приняли, Роб в глубине души страшно оскорбился. Он старался казаться спокойным, молча наблюдая за репетицией, в то время как гример кружил вокруг него, стирая замшевой тряпочкой, смоченной в одеколоне, макияж, чтобы затем нанести свежий. Потом настала очередь парикмахера, который уже в двадцатый раз за утро подправил ему прическу. В оставшееся до ленча время приступили к репетиции следующей части сцены, в которой уже предусматривался средний план. Для Роба это было намного проще. Технику ударов и защиты он уже однажды освоил, снимаясь в "Ромео и Джульетте". Теперь он чувствовал себя как рыба в воде и на последней репетиции даже остался доволен собой.В перерыве на ленч Роб вернулся в свой фургончик, вновь ощущая уверенность в себе. Хотя обычно он ел вместе со всеми, сегодня он решил изменить привычке и уединиться, дабы никто не мешал ему сосредоточиться перед финальной репетицией. Он заказал себе сандвич с цыпленком, принял еще пару пилюль, что взял у Джованни, и запил все это кока-колой. К двум часам Роб был готов к съемке и чувствовал себя, как никогда, уверенно. Он вышел из прохлады фургона в знойную духоту солнечного дня, полный решимости блеснуть своим мастерством.Когда вся команда была в сборе, помощник режиссера взревел:– Внимание всем, последняя репетиция!– Repetizione finale , – эхом отозвался его итальянский коллега. Оба ведущих актера заняли свои места, оператор еще раз проверил фокус камеры, осветитель, взглянув на безоблачное небо, одобрительно кивнул – никаких спецэффектов не требовалось, – и два дуэлянта устремились в схватку, атакуя и отбиваясь. Роб явно обрел утраченную было форму, и Карло улыбался, довольный достойным противником. Коллин Скотт пробурчал:– Неплохо, давайте снимать.– Контрольная проверка, пожалуйста! – заорал помощник режиссера.Гример и парикмахер вновь бросились к своим жертвам.– О'кей, – прокричал помощник, – всем приготовиться к съемке!Возникла пауза. Режиссер дал обоим актерам время собраться с мыслями и очень тихо скомандовал:– Мотор!Карло сделал выпад, целясь в шею противника, Роб умело парировал, и их мечи со звоном ударились друг о друга. Затем Роб отбросил соперника, воспользовавшись преимуществом момента, пока Карло готовился к следующему выпаду. Карло улыбнулся и легко парировал удар. Этот внезапный оскал почему-то вызвал у Роба сильнейшее раздражение, напомнив о пережитом утром унижении. Он крепко сжал зубы и начал драться на совесть.Движения его были заранее отработаны, но Роб хотел доказать, что он не уступает Карло в мастерстве фехтования. Его бешеная энергия на фоне блестящей техники итальянца превратила поединок в захватывающий спектакль, и вся съемочная группа, собравшись вокруг, с интересом наблюдала за происходящим. И вот уже на последнем триумфальном выпаде Роб, начавший уставать, несмотря на свой решительный настрой, на мгновение отвлекся на какое-то неуловимое движение в толпе. Он сделал неверный шаг, и удар, предназначавшийся на уровень грудной клетки Карло, пришелся выше, задев предплечье. Меч прорвал тонкую ткань костюма и глубоко вонзился в руку. Хлынула кровь, и Роб встревоженно вскрикнул, в то время как Карло выронил меч и зажал рану свободной рукой. Повисло напряженное молчание.– Стоп! – скомандовал режиссер.Гример с ворохом тряпок кинулся останавливать поток крови, за ним торопилась медсестра.– Вызовите "скорую", – коротко распорядился режиссер.Через двадцать минут бледного, дрожащего Карло уже несли на носилках в машину. Роб заперся в своем фургончике и пил в одиночестве, проклиная собственную глупость. В дверь постучали.– Кто там? – рявкнул Роб, единственным желанием которого было остаться одному.Дверь открылась – вошел Коллин Скотт. Он посмотрел на Роба, потом – на бутылку виски.– Ну, в чем проблема, дружище? – спросил он, гнусавя на своем кокни Лондонское просторечие.

, от которого так и не избавился, несмотря на долгие годы, проведенные в Голливуде.– Какой-то сукин сын отвлек меня, – со злостью пробормотал Роб.Коллин секунду-другую молча смотрел на него, потом тихо сказал:– Нет, я не об этом. Что на самом деле произошло? Вы все сегодня с утра какие-то шальные.Роб хмуро взглянул на него.– И не говори. Прости, Коллин, но я сегодня ночью глаз не сомкнул. Кажется, я вчера перегрелся на солнце.– Наверняка, – согласился Коллин. По его тону невозможно было судить, насколько убедительными показались ему объяснения Роба. – Такое бывает.Последовала пауза.– Господи, как же отвратительно я себя чувствую, – простонал Роб. – Как ты думаешь, очень плохи дела у Карло?– Выживет, – ответил Коллин. Конечно, инцидент был малоприятным, но он философски относился к такого рода случайностям. Съемки этой сцены перенесут на другой срок, а страховка покроет все связанные с этим издержки, что для Коллина означало продление его пребывания в солнечной Италии и жалованье за дополнительную неделю работы. Все могло бы обернуться гораздо хуже.Роб, в отличие от него, был не столь счастлив. Он еще никогда не причинял травм другим, и случившееся выбило его из колеи. К тревоге за Карло примешивалось и беспокойство по поводу реакции Леони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112