– Ух ты, улицу Гомера видно как на ладони! – воскликнул Герби.– Где? – спросил Клифф.– Вон там! Видишь, возле реки. Родненькая наша улица Гомера!– Это Бруклин.– Откуда ты знаешь? – задиристо спросил Герби.– Из этой вот карты у окна. Там написано, где какой район.Четверть часа дети увлеченно отыскивали с помощью карты городские достопримечательности.– Эх, – сказал наконец Герби, устремив взгляд за улицы и дома, на голубоватые холмы вдалеке, – был бы у нас телескоп, наверно, даже лагерь «Маниту» разглядели бы.– Кому это надо? – хмыкнул Клифф.– Только не мне, – хихикнула Люсиль. – Хоть бы в глаза его больше не видеть. Тюрьма какая-то.– А мне там вообще-то понравилось, – признался Герби.– Меня ни в какой лагерь больше не заманишь, – проговорил Клифф. – Уже ученый.– Спорим, на будущий год опять все поедем туда, – сказал Герби.Дети умолкли, каждый предался своим любимым воспоминаниям. Немного погодя Клифф чуть ли не воочию увидел призрачные очертания Умного Сэма, как положено, сивого и костлявого, пощипывающего невидимую траву в синеве над нью-йоркской гаванью. Клиффу непривычно сдавило грудь. Поскольку чрезмерная чувствительность была ему чужда, он просто прогнал это настроение, и спустя миг грусть исчезла, а заодно с ней и видение. Клифф взглянул на Герби и Люсиль. Те держались за руки.– Чего-то я притомился, – спокойно заметил он. – Пойду, что ли, посижу.Он ушел на соседнюю скамейку. Ни брат, ни девочка не задерживали его. Люсиль смущенно смотрела в окно. Герби смущенно смотрел на Люсиль.Наконец Герби промолвил:– Хочешь, одну глупость расскажу?– Какую? – Девочка по-прежнему разглядывала пейзаж.– Моя мама говорит, что ты для меня слишком взрослая.Люсиль обратила на Герберта круглые, как блюдца, глаза:– Так я же младше тебя.– Ara, a она говорит, что, когда тебе исполнится шестнадцать, ты сможешь выйти замуж, а я буду еще… хм!.. подростком. – (Слово «ребенок» застряло у него в горле.)– И вправду глупость. Я не собираюсь в шестнадцать лет выходить замуж.– А как думаешь, когда ты выйдешь замуж?– А ты когда женишься?– У-у, не знаю когда, не скоро.– Я тоже, – сказала Люсиль.– Значит, мама неправильно говорит, да?– Да мамы всегда что-нибудь выдумают.– Ага, но все-таки, – настаивал расстроенный Герби, – ты будешь жить на Мошолу-Паркуэй, ходить в другую школу, и мы наверняка вообще перестанем видеться.– Ну, Герби, как ты можешь так говорить? Мы будем видеться часто-пречасто, всегда.К воркующей парочке приблизился ленивой походкой исключительно щеголеватый блондинчик с волнистыми волосами, одетый в серый костюм и державший в руке мягкую темно-зеленую шляпу с загнутыми полями и с кокетливым перышком за ленточкой.– Ба, привет, Люсиль, – поздоровался щеголь с тщательно разыгранным удивлением и остановился по другую руку от нее.– Привет, Дейви. Надо же, а ты что тут делаешь?– Да уж несколько лет здесь не был. Дай, думаю, взгляну еще разок на нашу старушку.Герби оглядел Дейви и, к своему отвращению, нашел его смазливым и высоким.– Вот не ожидала, – проговорила Люсиль. – Это вот Герби Букбайндер, мой старый друг из старой школы, из пятидесятой; Герби, это Дейви Кармайкл. Он живет в моем квартале.Мальчики кивнули друг другу. Герби – мрачно, Дейви – с тем чистым, радостным высокомерием, которое возможно только в детстве благодаря превосходству в лишний дюйм либо лишний год.– Где ты живешь, Герби? – спросил блондинчик, произнеся «Герби» особенно снисходительным тоном, который покоробил толстяка. Не найдя сокрушительного ответа, он буркнул:– На улице Гомера.– А-а, – поднял брови Дейви, – в Восточном Бронксе. Хммм… Ладно, Люсиль, до встречи. – Блондинчик лениво удалился.– Ты что, – прошипел Герби, – сказала этому долговязому дурню, что придешь сюда сегодня?– Сказала, – невинно прощебетала девочка, – но я точно знаю, что он пришел не из-за меня.– Откуда это?– Ой, Да он же вон какой взрослый. Уже старшеклассник.Каждое из этих слов вонзилось как нож в сердце Герби. Все, чем он мог взять, – это заоблачно высокой ученостью восьмиклассника. А блондинчик, которого Герби возненавидел лютой ненавистью в результате полуминутного разговора, и тут обошел его, не говоря уж обо всем остальном.– Ну да, – с горечью произнес толстяк. – Почему бы тебе не пойти с ним домой? Он ведь живет в твоем квартале. Нам с Клиффом будет куда приятней без девчонки, а то путаешься под ногами.– Герби, ну чего ты так бесишься? Да я с ним двух слов не сказала. Даже не знаю, в каком доме он живет. Опять хочешь испортить нам все удовольствие?Какие именно случаи подразумеваются под словом «опять», она не уточнила. Но благодаря этому простому слову Герби оказался зачислен в разряд необузданных мужланов, и крыть ему было нечем. Эти приемы маленькая девочка не может ни выучить, ни выдумать. Они рождаются с ними, как оса рождается с умением строить гнездо.Люсиль, мечтательно обозревая панораму, проговорила:– Знаешь что? Не хочу жить в Бронксе, когда вырасту. Хочу жить в Манхэттене.– Где в Манхэттене?– Вон там.Девочка показала пальчиком, от которого воображаемая линия прочертила несколько миль по воздуху и приземлилась на западном берегу ершистого острова.– Хм, на Набережном шоссе?– Да. Правда, было бы здорово?– Еще бы. Всегда реку видно, и вообще.Люсиль лукаво покосилась на него:– Тогда все. Решено. Когда поженимся, будем жить на Набережном шоссе.Герби в недоумении заглянул ей в глаза. Насмехается она, что ли? Нет, взгляд теплый и ласковый. Люсиль сплела свои пальцы с его пальцами, и они стояли бок о бок, глядя на свой город.– Как скажешь, Люсиль, – ответил Герби. – Значит, будем жить на Набережном шоссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111