Лишь гневный взгляд экзаменатора оборвал их веселье.– Продолжайте работать, кто не хочет присоединиться к этим двоим!Двадцать восемь голов склонились над партами.Миссис Горкин долго испытующе смотрела на слово «аутфилдер». Потом подняла глаза на мальчиков, безмолвных и неподвижных. Затем проверила изнанку записки, возвратила ее в исходное положение и перевернула вверх тормашками. Потом поглядела на свет. Но так и не обнаружила ничего, кроме того, что было написано на ней – «аутфилдер». Учительница повернулась и пошла к своему стролу, бормоча: «Аутфилдер… аутфилдер… аутфилдер?» Схватила лист бумаги, карандаш и понаписала целый столбик сущей чепухи: филдераут, аутерфилд, филдаутер, аутрефилд и так далее, – перечитала написанное, скомкала и выкинула в мусорную корзину.– Вон из класса! – бросила она стоящим мальчикам. – Встать лицом к стене, и чтобы ни слова, ни звука, понятно?Герби вышел из класса впереди Ленни с чувством, что его молодой жизни наступает преждевременный конец.В течение пятнадцати мучительных минут мальчики стояли в тихом коридоре лицом к оштукатуренной стене. Наконец раздался гонг на перемену. Из класса послышалось шарканье ног и бумажный шелест.– Ничего она нам не сделает, – шепотом нарушил тишину Ленни.Герби промолчал.– А ты перетрухал.Молчание.– А я нет. Все это враки, не оставят нас на второй год.Молчание.– Подумаешь, а если и оставят? Да мы через месяц переведемся в свой класс.Тишина.– Да чего ты, Герб?– Тсс, – произнес наконец Герби. – Мало нам врезали?– Так я и знал, – скривился Ленни. – Трусишь. Трусишь, как девчонка. Трус.– Ты боишься не меньше меня, Ленни Кригер, – разозлился Герби. – Вон у тебя голос дрожит. Просто воображаешь, как всегда. Заткни свой ржавый репродуктор.– Ладно, генерал Помойкин. Запомним. Собираешься наябедничать на меня, да?Дверь класса отворилась.– Кругом!Герби и Ленни развернулись. Миссис Горкин предстала перед ними с уничтожающей усмешкой ангела смерти.– Итак, господин Букбайндер, что же означает «аутфилдер»?– Ну, мэм, это игрок бейсбольной команды, который играет позади баз…– Не прикидывайся дурачком! Объясни мне вот это! – Она сунула ему под нос злополучный клочок бумаги.– Я этого листка в глаза не видал, – подал голос Ленни.– Помалкивай! Герберт Букбайндер, зачем ты передал Ленни слово «аутфилдер»?– Это… это я хочу им быть в его команде… аутфилдером, мэм. Мы с ним говорили про это в обед.Миссис Горкин ухватила его за ухо:– Уж не хочешь ли ты сказать, что во время экзаменационной работы ты (дерг!), самый толстый из всех маленьких толстяков (дерг!), размечтался о спорте?– У-ю-юй! Мэм, я дописал работу. Наверно, я поступил плохо, что передал записку, но мне-то шпаргалки не нужны, а чем «аутфилдер» помог бы Ленни?Миссис Горкин посмотрела ему прямо в глаза. Он с ангельским видом выдержал ее взгляд. Она беспомощно пожала плечами.– За ответ на этот вопрос я не пожалела бы и недельного жалованья. Ваши работы я забрала. Возвращайтесь на свои места.После школы, выходя со двора, Ленни шепнул Герберту:– Ничего она нам не сделает, Герб. Вот увидишь. Спасибо, ты свой парень.В воскресных приложениях к газетам Герби часто читал про конец света. Его охватывал суеверный страх при мысли, что в Землю вдруг врежется комета, или луна упадет в океан, или остынет солнце, – вот с таким примерно чувством он ждал и выдачи табелей. По утрам он просыпался с камнем на сердце, ибо каждый день приближал ту минуту, когда его объявят второгодником. Правда, невежество, помогающее держать детей в страхе, дает и надежду на чудо. В ожидании неминуемой кары Герби втайне верил, что в последний миг будет помилован губернатором или президентом, и ни словом не обмолвился родителям о горе.Наступил роковой день. Тридцать надраенных до блеска и одетых с особенной опрятностью детей в классе миссис Горкин тряслись за свою судьбу, наблюдая, как учительница не торопясь снимает резинку с пачки табелей, которые предстояло выдать в последний раз. Пуще всех дрожали Герби и Ленни, только Герби своим явным испугом внушал жалость, а Ленни, вздернув брови и насмешливо ухмыляясь, вызывающе поглядывал вокруг.– Ларри Рэвитс, переведен в восьмой «А-2», – объявила учительница.Рэвитс, бледненький очкарик, который в списке лучших учеников неизменно занимал второе место, радостно ринулся вперед, взял свой табель и стал у стены. Один за другим «хорошисты», переведенные в следующий класс, поднимались со своих мест, получали табель и выстраивались в шеренгу, возглавляемую Рэвитсом. Затем к шеренге присоединились посредственные ученики, также переведенные. Число оставшихся за партами таяло: десять… шесть… четыре. Двое из этих четверых были Герби и Ленни. Учительница смолкла. У нее в руках не осталось больше ни одного табеля.Тут она встала и спокойно вышла за дверь.Класс загудел:– Не повезло тебе, Герби.– Не бойся, Ленни, это она пугает вас.– Ну, вредина.– Хорошо, я не оказался на вашем месте.– Счастливо оставаться в седьмом «В», мужики!Маленькая дурнушка Шерли Шварц, тайная обожательница Герби, неприметно стоявшая почти в конце шеренги, беззвучно плакала. Хотя оба преступника хранили молчание в ответ на все вопросы одноклассников, она, как и остальные, знала, что если кому и нужна была шпаргалка, так это Ленни. Симпатии в классе разделились. Одни больше жалели засыпавшегося атлета, другие – толстяка, который хотел помочь ему. Зато всем было одинаково приятно наблюдать драматические события со стороны, из шеренги переведенных счастливчиков.Отворилась дверь, и миссис Горкин в мертвой тишине возвратилась за свой стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111