– Твой сериал записан, ты же слышишь. Поэтому сиди спокойно.
– Роум, я хочу посмотреть! – не успокаивалась она. – Фильмы не слушают, а смотрят.
– Посмотришь потом.
Из телевизионного динамика звучал хорошо поставленный голос известной актрисы, флиртующей со своим графом Эссекским.
– Дай мне посмотреть!
Извиваясь изо всех сил, Лисса наконец высвободилась, но лишь для того, чтобы с отвисшей челюстью уставиться на экран.
То, что было на экране, не имело ничего общего с жизнью двора Елизаветы Первой.
На экране показывали дурацкое шоу – соревнования по перетягиванию грузовиков. Грузовиков, буксующих в кошмарных лужах и разбрызгивающих колесами, размером с национальный долг, во все стороны жидкую грязь. Грузовиков, сталкивающихся и медленно расползающихся в стороны, в то время как туго обтянутые джинсами девицы демонстрировали свои соблазнительные выпуклости.
– Что это?! – Ее дрожащий палец показывал на одну из таких округлых частей тела, заполнившую весь экран. У одной из девиц отлетели пуговицы блузки, что позволило телевизионным операторам дать такой крупный план, который сделал бы честь развороту журнала определенного сорта.
Слабые усилия девицы защитить свои прелести от всеобщего обозрения были далеко не столь успешными, как усилия операторов запечатлеть каждую деталь – особенно после того, как девица, вместо того чтобы просто повернуться к объективу камеры спиной, совсем уж выскочила из многострадальной блузки.
Лисса с ужасом взирала на экран. Переведя взгляд на Роума, она увидела лишь маску безучастного наблюдателя.
Тем временем из динамика, без сомнения, доносился звук исторического сериала, придавая нечто сюрреалистическое изображению неуклюже двигающихся огромных грузовиков, к тому же в уголке экрана появилась вставка, запечатлевшая для любителей женских прелестей изображение полуголой девицы.
– Думаю, это автошоу, – наконец ответил Роум, с подозрительно подчеркнутым вниманием глядя на экран.
Лисса одарила его взглядом, преисполненным презрения. Она, конечно, знала, что отнюдь не ради грузовиков он устроил эту смесь.
– Я вижу, что это грузовики. Но я хочу знать, почему на моем экране это безобразие, а не исторический сериал? Куда подевалась королева Елизавета? Где сэр Уолтер Рэйли? Где граф Эссекский? Где король испанский Филипп?
Роум пожал плечами, взгляд его прочно приклеился к эстампу на самой дальней от телевизора стене.
В раздражении Лисса выключила и телевизор, и видеомагнитофон. Роум вздохнул с сожалением, но не стал протестовать. Хорошо еще, что не попросил сделать копию с записи.
– Ну-ка расскажи, как тебе это удалось? – потребовала Лисса. – Как ты ухитрился записать звук от одного канала, а изображение – от другого?
Он ничего не ответил и только пожал плечами.
Лисса взвыла от ярости.
– Я не верю в то, что ты нечаянно перепутал каналы! Не верю, что ты сидел здесь и ждал меня! Я этому не верю!
– А я не верю, что ты слушала треп Акселя об обрядах так называемого совершеннолетия и…
– Не забудь еще «неистовые оргазмы», – вставила Лисса.
– И «неистовые оргазмы». Как могла ты слушать подобное целый вечер? – возмущался Роум.
– Прежде всего, как мог ты подсунуть мне такое ничтожество, как Акcель? Ты не мог не знать, каков он с женщинами. Весь вечер он либо говорил непристойности, либо пытался нащупать пульс на моей коленке. Как мог ты даже подумать, что из него может получиться хороший муж и достойный отец?
Мысленно она попросила прощения у Акселя.
В интересах дела забыв то истинное и даже, может быть, симпатичное лицо Акселя, которое на короткий миг приоткрылось ей в самом конце их свидания, Лисса сосредоточилась на сексуально озабоченном хлыще, испортившем ей все впечатление от чудесного концерта. Роум должен понять, если он осознает, что она не позволит ему играть с ее собственной жизнью.
– Но он неоднократно говорил, что хочет обзавестись семьей. Не могу же я не верить собственному деловому партнеру?
– Могу сказать только, что единственное слово, которое приходит мне на ум, чтобы охарактеризовать Акселя Стивенса, это – насекомообразное.
– Что-что? – не понял Роум.
– Насекомообразное! – отчеканила Лисса.
Наконец она увидела, как в его глазах зажигаются веселые огоньки. Он рассмеялся, и напряженность между ними как рукой сняло.
– Понял, что ты имеешь в виду. Хочешь, я продолжу массаж?
Лисса не могла больше сердиться на него, и так было всегда.
Она снова удобно уселась на диване, предоставив ему трудиться над ее ногами. И снова теплые волны потекли по ее телу, достигая самого сердца. На этот раз Лисса твердо решила сохранять самообладание. Пусть он поглаживает ее ноги хоть весь вечер, она не дрогнет.
Но почему же тогда одна мысль о том, что Роум останется с ней, своими нежными прикосновениями облегчая ноющую боль в усталых ногах, заставляет сердце замирать в сладкой истоме? Как смеет она мечтать, чтобы он остался? Ведь это же Роум Новак, который никогда не воспринимал ее иначе, чем надоедливую младшую сестренку своего друга? Мужчина, который является прямой противоположностью ее воображаемому идеалу?
– Так, значит, свидание не оправдало твоих надежд? – вернулся к прежней теме Роум.
Лисса постаралась поскорее спрятать свои мысли, смущающие ее душу, в самый дальный уголок мозга и захлопнуть за ними двери. Для пущей уверенности она еще мысленно заперла замок на три оборота и навесила тяжелую цепочку.
– Нет, – вздохнула она. – Пожалуйста, чуть сильнее.
Он послушно усилил давление на ее кожу.
– Тогда что означал тот поцелуй, свидетелем которого я стал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50