– И часто ты с ним обедаешь?
– Нет, – ответила она, приготовившись обороняться. – Это так, пустяк. Просто он шеф-повар и хотел опробовать на мне свои новые блюда. – Она подумала о Сэме и его приглашении. И в душу закралась смутная тревога. Может, она обидела его своим отказом?
– Могу поспорить, что новые блюда – не единственное, что он хотел опробовать. – Чарли нежно погладил ее бедро. Дилайла чуть отодвинулась, обескураженная. Прикосновение Чарли заставило ее затрепетать, вызвало приятное волнение.
– Не говори глупости. Сэм отличный парень. И нечего на него наговаривать. – Дилайла всерьез обиделась за Сэма. Господи, хоть бы Сэм не обиделся на нее. Да нет, он, наверное, радуется за нее. Он ведь знает, как она ждала звонка Чарли!
– По-моему, леди слишком рьяно защищает своего приятеля.
Чарли смотрел вперед, на губах застыла кривая ухмылка. Дилайла ничего не ответила и уставилась в окно, где мелькали дома. Она ни за что не призналась бы даже себе, что эта легкая вспышка ревности была ей приятна.
Немного покружив по району, они резко свернули влево, на улицу, по обеим сторонам которой росли деревья. С силой нажав на акселератор, Чарли проехал мимо «спящего полицейского», лавируя между рытвинами и пешеходами. Потом вдруг резко вильнул в сторону и мастерски пристроил машину на стоянку между блестящей зеленой легковушкой и спортивным «Мерседесом».
Они остановились у почты, притулившейся между домами Викторианской эпохи. Напротив располагалось большое кирпичное здание, а на автобусной остановке подростки в спортивных костюмах толкали друг друга, борясь за место на ограде. Они брали сигареты из общей пачки и жадно пожирали глазами ряды сверкающих автомобилей, тесно припаркованных вдоль дороги. Ребятам, недавно сдавшим экзамен по вождению, наверняка казалось, будто Рождество наступило на восемь месяцев раньше.
– Что это за место? – спросила Дилайла, выбираясь из машины. Оно напомнило ей квартал публичных домов в Брэдфорде. Дилайла несколько раз проезжала через него, стараясь смотреть только на дорогу, а не на проституток, которые охраняли свою территорию, как сторожевые псы. Стоя на краю тротуара в короткой юбке и в туфлях на высоких каблуках (позаимствованных у Вивьен, огромная коллекция обуви которой была достойна гардероба миллионерши), Дилайла вдруг почувствовала себя одной из этих девиц.
– «Перфект Пекедис» – это галерея, о которой я тебе говорил. – Чарли надел свою старую кожаную куртку и вышел из машины. – Пойдем, я познакомлю тебя с художниками. Это мои друзья. – И, крепко обняв Дилайлу за талию, он нежно поцеловал ее в кончик носа. – И не надо так волноваться. Будет весело. Я тебе обещаю!
Чарли посмотрел в глаза Дилайле. Она кивнула, чувствуя, что понемногу успокаивается. Чарли нажал на кнопку и, когда включилось переговорное устройство, толкнул тяжелую стальную дверь.
Внутри оказалось очень много людей. У всех у них в руках были бокалы с шампанским. Выпивая и болтая, они группами бродили возле огромных картин, вывешенных на стенах и подсвеченных огромными настенными лампами. Чарли провел ее в середину зала, взял у официанта два бокала шампанского и протянул один Дилайле.
– Стой здесь. Я скоро вернусь, – прошептал он ей на ухо. Его горячее дыхание щекотало ей шею.
– А куда ты… – ее голос затих, когда она увидела его удалявшуюся спину, – …идешь?
Брошенная посреди зала, Дилайла нервно глотнула шампанского и огляделась по сторонам. В зале чувствовалась атмосфера праздника. В одном углу смеялись двое ведущих детской телепередачи, а в другом какие-то роскошные девицы выпивали явно не по первому бокалу и обсуждали самозабвенно наряды друг друга. Казалось, на картины никто не обращал внимания.
Дилайла осушила бокал и тут же взяла следующий. Очень уж неуютно ей было среди людей, которых раньше она видела только по телевизору и на страницах журнала «Хэлло!». Она знала всех, ее не знал никто. После стольких вечеров, проведенных в их обществе – она сидела на диване, а они торчали в телевизоре, – Дилайла чувствовала себя так, будто она их лучшая подруга. Из газет она знала их самые сокровенные тайны. Но примкнуть к их беседе со словами: «А помните, как…» – она не могла, потому что, во-первых, у них не было общих воспоминаний; во-вторых, они вообще ее знать не знали; в-третьих, они бы решили, что она ненормальная.
После двух бокалов шампанского она наконец избавилась от волнения и почувствовала себя комфортно. Ей было скучно стоять и ждать Чарли, и она стала кружить по залу, взяв у каменного официанта еще один бокал и поедая кусочки копченой семги. Дилайла уже досконально изучила всю экспозицию, когда почувствовала, что кто-то сверлит ее взглядом, и увидела перед собой похожего на Элвиса Костелло охранника из «Приключения». Ловко скользнув в сторону, Дилайла спряталась за огромным существом, похожим на шерстистого мамонта. Это была немолодая, весьма дородная и – о ужас! – бородатая журналистка из отдела светской хроники одной крупной газеты.
Дожидаясь, пока путь будет свободен, Дилайла невольно слышала, что говорила мисс Волосатка, обсуждая одну из картин с долговязым мужчиной преклонного возраста. Он был одет в бархатный костюм, рубашку с оборочками, а козлиная бородка спрыснута лаком. Он так размахивал кружевными манжетами, будто дирижировал филармоническим оркестром.
– Я вообще люблю необузданную силу оранжевого маркера, – заявил он, многозначительно морща лоб.
– Вы совершенно правы. Хотя, надо сказать, и синие чернила здесь чудо как хороши. Почти как у Поллока, вы не находите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87