– Хорошо, – сказала Эстер. – Потому, что он был похож на моего отца.
– Эстер, в самом деле! – воскликнула Агнесс.
– Я имею в виду, на нашего отца, естественно, – добавила Эстер. – Да, Агнесс, он выглядел практически как папа на фотографиях в молодости. Это так меня поразило, но в то время я этого не осознавала. Так что, вероятно, я помню не Лэйрда К. Рассела, а только те самые фотографии. Ты его не знала, конечно… Гай, это действительно был мужчина, которого невозможно забыть.
– Молодой Рассел, ты имеешь в виду, или папа? – спросил Гай.
– Почему Рассел? Папа, естественно! Ты ведь не знаешь Лэйрда К. Рассела!
– Господи, Эстер! – воскликнула Агнесс. – Он, наверное, уже давно умер… как ты можешь говорить об этом человеке в таком тоне? Мне интересно одно – ты нарочно все время пытаешься испортить мне настроение?…
Кстати говоря, о настроении… Гранд надолго испортил настроение всему персоналу крупного и известного рекламного агентства на Мэдисон авеню – «Джонатан Рейнолдс Лтд». В тайне ото всех он купил это агентство – и назначил на должность президента чернокожего пигмея.
То, что такую высокопоставленную должность в одном из этих кичливых агентств занимает человек с таким цветом кожи и с таким происхождением, выглядело по меньшей мере странно.
В то время цвет кожи и происхождение являлись непреодолимыми препятствиями для того, кто хотел попасть в большой бизнес. Впрочем, эти препятствия в итоге легко были преодолены с помощью круглой суммы и выказанной готовности серьезно заниматься делом.
Гранд заплатил новоявленному президенту, чтобы тот, находясь на работе, вел себя как можно более эксцентрично – скакал бы по всему офису, словно белка, и оглушительно болтал на своем родном языке.
Для всех остальных сотрудников агентства это было, по меньшей мере, большим неудобством.
Например, в то время как финансовый директор вел очень важный разговор тет-а-тет с крупным клиентом, закрывшись в своем кабинете (насколько известно, клиент был представителем одного из королей производства мыльных хлопьев), дверь вдруг с грохотом распахивалась, и внутрь врывался президент компании. Он падал, проползал под столом, выкрикивая при этом полную околесицу, и после этого на четвереньках, словно краб, сверкая глазами и зубами, убегал из кабинета.
– Господи, что это было? – спрашивал клиент, медленно оглядываясь, в полном изумлении.
– Почему… это… это… – финансовый директор не мог заставить себя сказать, кто это был на самом деле. Для него это был вопрос профессиональной чести.
Потом финансовый директор мог пойти к своему другу, который работал в другом рекламном агентстве, и друг приветствовал его такими словами:
– Скажи, я слышал, у тебя новый босс в «Джонатан Рейнолдс», так что это за парень?
– Да это, на самом деле, Берт…
– Ты хочешь сказать, старик уже успел положить тебя на лопатки, Томми? Ты это хочешь сказать?
– Нет, Берт, это… я не знаю, Берт, я действительно не знаю…
Несомненно, это был вопрос профессиональной чести.
Тем не менее, заработная плата сотрудников «Джонатан Рейнолдс» росла вверх с фантастической скоростью, то и дело происходило повышение в должностях.
Если эти резвые менеджеры захотели бы теперь перейти в другое агентство, для них это была бы значительная потеря в долларах и центах. Так что большинство старослужащих – да и новичков тоже – получали достаточно много для того, чтобы не показывать свое недовольство работой в «Джонатан Рейнолдс».
11
– Такие вкусные печенья, – сказала Джинджер Хортон, взяв с огромного серебряного подноса, по всей видимости, уже девятое печенье с кремом, и бросив при этом изумительно кокетливый взгляд на Гая.
– Попробовать, чтобы понять, – сказал Гай, ослепительно улыбаясь и подмигивая Джинджер.
Эстер захихикала, а Агнесс, казалось, была безгранично польщена.
Гай наделал много шороху во время дефолта 58 года, когда вторгся в автомобильный бизнес со своей спортивной моделью «Черный Дьявол Рокет». Это был гигантский автомобиль с открывающимся верхом.
Было выпущено четыре модели Рокет, каждая со своим причудливым названием, хотя, за исключением цвета обивки, все четыре машины были одинаковы. Большой автомобиль двойного назначения был сделан в тех же пропорциях, что и обычный автомобиль, но был ужасающих размеров – длиннее и шире самого большого скоростного автобуса. «Скрытая мощь в сорокафутовой игрушке!» – гласило предпродажное рекламное объявление.
Под идеально отполированным передним стеклом помещалось два поднимающихся сиденья, расстояние между которыми составляло порядка десяти футов, а на большом заднем сиденье «Для всей команды» и впрямь могла уместиться вся университетская спортивная команда, двенадцать человек в один ряд, без особого стеснения.
«Купи себе Машину-Кит, Приятель!» – гласили гигантские объявления. «От кормы до носа – квартира в сто футов! Женские линии мужской Машины-Дома!»
О технических свойствах машины умалчивалось. Тем не менее многочисленные трехцветные щиты и плакаты, развешанные по городу, гласили: «Технические свойства? Спроси у своего друга, прячущегося за колесом!» – на плакате было изображено колесо мамонтоообразной машины в натуральную величину, за которым прятался один из знаменитых гонщиков Индианаполиса. Будучи ростом сильно выше среднего, он выглядел невероятным карликом на фоне огромной машины. Его лицо, казавшееся на плакате крошечным, едва видимое над колесом, кривилось в безумной ухмылке – сходным образом обычно рекламируют зубную пасту: дебиловатый смех психически нездорового человека, которого охватил кошмарный приступ веселья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27