Через секунду, слегка придя в себя, продолжил:
– Да кто вы вообще есть такой, мистер? Что за странная игра?
– Я есть Гранд, игра называется «Халявные зеленые», – произнес Гранд с усмешкой, – Ну так что, поиграем? – Он провел пальцем по углам шести тысячных купюр, и они издали аппетитный хруст.
– Послушайте, – пробормотал несчастный пересохшими губами, сжимая и разжимая пальцы, дыша раздраженно и злобно, – вы хотите попробовать… вы хотите сказать МНЕ, что дадите мне шесть тысяч долларов за то, что я СЪЕМ вот это? – и он показал на смятый талон в руке Гранда, – съем вот этот ТАЛОН?
– Все дело в размере, – сказал Гранд. Потом взглянул на часы. – Это, что называется, лимитированное предложение. Его действие заканчивается… допустим, через минуту.
– Послушайте, мистер, – произнес сквозь зубы мужчина, – если вы хотите сказать, что это шутка… Ради бога, не надо так со мной шутить, – Он потряс головой, показывая, что настроен предельно серьезно.
– Не принимается, – предупредил Гранд. – Или я выстрелю вам в висок. Так что же? У вас сорок восемь секунд.
– Дайте хоть посмотреть на эти проклятые деньги! – воскликнул мужчина, уже вне себя, пытаясь схватить купюры.
Гранд позволил несчастному взглянуть на деньги, не переставая между тем смотреть на часы.
– Тридцать девять секунд, – торжественно произнес он. – Что, мне начинать финальный отсчет?
Не дожидаясь ответа, он отступил назад и, сложив руки наподобие мегафона, начал считать с драматической интонацией:
– Тридцать восемь… тридцать семь… тридцать шесть…
Мужчина тем временем бешено жестикулировал и что-то бессвязно бормотал. Затем выхватил талон, оторвал зубами кусок и начал жевать, страшно вращая глазами.
– Стойкий товарищ! – ободряюще закричал Гранд, перестав считать. Шагнув вперед, он дружески похлопал человека по плечу и вручил ему шесть тысяч долларов.
– На самом деле вам не нужно есть этот талон, – объяснил он. – Меня раздирало любопытство, только и всего. Хотелось узнать, сколько вы стоите. – Гранд дружески подмигнул. – Большинство из нас имеет свою цену, я полагаю. Да? Хо-хо. – Он театрально всплеснул руками, сел в машину и унесся прочь, оставив потрясенного мужчину в темном летнем костюме стоять у пешеходной дорожки и таращиться ему вслед.
3
Гранд неспешно ехал по Ист Ривер Драйв по направлению к своему большому красивому дому, построенному в стиле шестидесятых, где он проживал вместе со своими престарелыми тетушками, Агнесс и Эстер Эдварде.
Когда он приехал, тетушки коротали время в гостиной.
– А вот и ты, Гранд, – сказала Агнесс Эдварде.
В её улыбке выразилась вся её трогательная старческая привязанность к Гранду. В свои восемьдесят шесть, будучи на год старше Эстер, она продолжала заправлять практически всеми их совместными делами.
– Гай, Гай, Гай, – счастливо воскликнула, в свою очередь, Эстер, одарив Гранда очаровательной улыбкой и приподняв чашку с чаем. Затем она слегка нахмурила брови и выглядела теперь совсем как мать, которая немного сердита на своего любимого мальчика. Обе старушки ужасно, беспредельно переживали, что Гай, в свои пятьдесят три, еще не был женат. Хотя, теоретически, случись такое, – каждая, наверное, протестовала бы изо всех сил.
Гай кивнул им, пересек комнату, чтобы поцеловать обеих, а затем уселся на свое излюбленное место в огромном кресле-качалке рядом с окном.
– Мы как раз пьем чай, дорогой, ты тоже выпей! – начала убеждать племянника тетя Агнесс в своей трогательно пылкой манере, позвенев маленьким серебряным колокольчиком и подставив лицо для поцелуя – сдержанно, но с заметным волнением, слегка прикрыв глаза и благодарно взмахнув в ответ рукой, белой, как кружево на ее запястьях.
– Гай, Гай, Гай, – снова закудахтала Эстер, со свойственной ей веселостью, осторожно поставив чашку на стол.
– Ты же попьешь с нами чаю, правда, дорогой мой Гай? – сказала Агнесс, провожая взглядом вошедшую служанку.
– Да, было бы неплохо, – ответил Гай и улыбнулся обеим тетушкам улыбкой настолько полной любви, что обе они слегка заерзали на своих стульях.
После своего путешествия Гай пребывал в хорошем настроении. Но очень скоро – и тетушки это знали – он должен был покинуть их, погрузиться в свою собственную мистику, спрятаться за огромными серыми газетами Financial Times и Wall Street Journal на долгие-долгие часы. Он будет спокоен, молчалив, не будет отвечать на вопросы, ограничиваясь сдержанным «да», – и все это не сможет поведать о нем ничего, ни-че-го.
– Гай, – начала Агнесс Эдварде, взяв чашку и отчаянно пытаясь нахмуриться, чтобы показать предельную серьезность.
– Да, тетя Агнесс, – ответил Гай незамедлительно весьма дружелюбным тоном, слегка подавшись вперед в кресле. Правда, свою чашку он так и не поднес ко рту, а просто держал ее из вежливости.
– Гай, ты знаешь этого молодого человека Клеменс? Я думаю, они хотят пожениться! И… или… я не знаю… Я просто хотела бы знать, можем ли мы им чем-то помочь. Вообще-то я ничего об этом ей не говорила – я бы не отважилась, конечно… Но что ты об этом думаешь, Гай? Я уверена, мы что-то можем для них сделать, ты согласен?
Гай Гранд не имел ни малейшего понятия, о чем говорила тетушка. Уверен он был в одном: речь шла, без сомнения, о деньгах. Ответил он весьма мрачно, аккуратно взвешивая слова.
– А почему я должен быть с этим согласен?
Агнесс Эдварде вздохнула и приподняла чашку. В этом движении сквозили одновременно стыдливость и самодовольство. После этого обе женщины переглянулись между собой, многозначительно улыбнулись друг другу и приподняли брови – как бы то ни было, сегодня у них была конкретная цель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27