Лес прочел всю эту бредятину с немалым интересом и даже внес свое предложение.
– Думаю, любовную сцену можно будет сделать чертовски горяченькой, – сказал он, с энтузиазмом хлопая ладонью по раскрытой странице, – знаешь, я имею в виду весь этот кусок с голыми сиськами. Естественно, мы сделаем и другой вариант, без сисек, чтобы не было никаких заморочек с продажей на телевидение. Скверно, однако, что мы не можем снять здесь Бельмондо… как там, кстати, того другого парня зовут?
– Гм, Ламонт, – ответил Сид, – ага, Андре Ламонт… Когда нам не удалось заполучить Жана-Поля, мы решили – да черт с ним, возьмем-ка мы неизвестного… получится свежее лицо… верно, Лес?
– «Если не можешь заполучить лучшего, всякий раз начинай с неизвестным!» Знаешь, Сид, Папаша мне это сказал, когда мне только девять лет стукнуло, но я как сейчас это помню. – Лес взглянул на часы. – Эй, солнце уже за нок реем – знаешь, вот сейчас бы я, пожалуй, не отказался выпить.
Сид засиял улыбкой.
– Уже здесь, Лес! – Он мигом налил им по бокалу шипучки.
– И я тебе еще кое-что скажу, Сид. – Лес опять крепко хлопнул ладонью по сценарию. Впрочем, этот жест сквозил любопытной симпатией – примерно так бизнесмен шлепает по жопе добрую шлюху или хлопают друг друга американские футболисты. – Знаешь, это чертовски славно… то есть, я не говорю, что это Стэн Шапиро , но когда Тони заведется, он тоже может мячик куда надо запулить, верно?
Сиду пришлось на секунду закашляться, скрывая смешок, но он быстро оправился.
– Да, ну да, он… ну, он… ты сам знаешь, как он может… верно?
Затем Сид отвел Хрена Моржового посмотреть кое-какой материал – шесть часов того, как Дженнифер Джинс играет Анджелу в детстве.
Был там один момент, когда Дженни – восьмилетка с косичками, в невинно коротенькой школьной юбке, – стоя спиной к камере, медленно наклонилась завязать шнурок на ботинке.
– Послушай, Сид, – сказал Лес, сидя рядом с ним в полутемном просмотровом зале, – а как вообще-то Джен?
– Ну, она классная, просто отличная – она точно будет рада тебя видеть, ручаюсь.
– Гм. – Лес вернул пристальный взгляд к икре, коленке, ляжке, наконец к заднице, обтянутой самыми что ни на есть простыми снежно-белыми трусиками юной девочки. – Гм, ты знаешь, она уже, может быть, готова для… в общем, гм, понимаешь, попробуй-ка привести ее ко мне в номер. Скажем, часика через полтора после того, как мы здесь закончим.
– Будь спок, Лес, – заверил его Сид, – она там будет.
– Прекрасно. И, гм, пусть она будет в той же одежде, ага? «Маленькая мисс Маркер»… знаешь, мы думаем сделать ремейк всей серии с Ширли Темпл . Для девушки, которая к этому готова, он может стать прорывом… понимаешь, о чем я говорю?
Сид энергично кивнул.
– Конечно, Лес, понимаю.
Когда они вышли из просмотрового зала, было около семи вечера.
– То, что я вижу, – произнес Лес, плотно сжимая губы и уверенно кивая головой, – мне нравится. Нравится мне, как это выглядит. Папаша обычно говаривал: «Покажи мне восемь кадров, и я скажу тебе, как будет выглядеть вся картина!» – Он повторил свой уверенно-умудренный кивок. – Вид этой картины мне нравится.
Настроение Сида воспарило в заоблачные высоты, и его тяжелая поступь превратилась в гарцующее подпрыгивание, – именно так он в удачные дни входил в буфет киностудии «Метро» и выходил оттуда, когда каждый шаг отражал его вызывающую уверенность в себе. Затем Сид взглянул на часы.
– Короче, вот что я тебе, Лес, скажу. Дженни будет у тебя в номере в восемь… так что у тебя еще лишних полчаса. Почему бы тебе прямо сейчас не взглянуть на потрясающую декорацию касбы, которую Никки Санчес сделал нам для эпизода с Анджелой?
– Этот парень гений. Я уже много лет это говорю. Знаешь, ведь это Папаша его открыл.
Хотя была суббота, Сид знал, что Борис и его группа сегодня снимали. Однако он также знал, что они свернулись в пять тридцать, поскольку примерно в это время видел, как Хелен Вробель и пара техников заходили в бар отеля, когда он сам прибыл туда забрать Леса. А потому Сид не на шутку удивился, когда обнаружил, что тяжелая звуконепроницаемая дверь не заперта, а затем, войдя туда, увидел свет на далекой съемочной площадке.
– Что за чертовщина? – рявкнул Лес, глядя на часы и хмурясь. – Только не говори мне, что ты уже на сверхурочные перешел!
– Гм, нет, нет-нет, – с запинкой заверил его Сид, безумно напрягая глаза и стараясь разглядеть, что творится на съемочной площадке. – Там, э-э, наверно, уборщицы…
– Жопа там, а не уборщицы – эта площадка освещена! – Лес снова с яростью посмотрел на часы. – Черт, дьявол, сегодня семнадцатое, субботний вечер – уже час и сорок минут золотого времени! Что там, в самом деле, за работа такая?!
Затем послышался безошибочный гулкий щелчок нумератора и неразборчивое бормотание: «Камера»… «Запись»… «Мотор». Лес тут же устремился к съемочной площадке, но то, что он там увидел, буквально отшвырнуло его назад. «Работа с дублершами» была в самом разгаре, и использовались сразу все три девушки. Если говорить более точно, они услаждались дюжиной голых черных гигантов в новой блестящей «оргиастической версии» так называемого эпизода «Круглые сутки», придуманной в тот день Борисом и Тони. Все это снимали три камеры – большой «митчелл» брал средний план, охватывая всю сцену, тогда как два «арри» свободно двигались от одной промежности и до отказа входящего туда пениса к следующей… в общем, так сказать, туда-сюда-обратно.
Борис, Ласло и человек с «солнечным ружьем», переносной лампой высокой интенсивности, лежали на животах примерно в полуметре от одного из самых захватывающих половых действ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82