Индийская обслуга в вестибюле отнюдь не пришла в восторг, увидев меня рука об руку с явным бродягой, но не препятствовала нам. Мы поднялись в мой номер, после чего я вызвал коридорного и велел срочно приготовить ванну. Пока парнишка выполнял это поручение, я усадил гостя в лучшее из кресел и спросил, чего бы ему хотелось выпить.
Он пожал плечами.
— Все равно. Рому.
Я налил ему изрядную порцию рома. Осушив стакан в два глотка, незнакомец благодарно кивнул. Он мирно сидел в кресле, положив руки на колени, и неподвижно глядел на стол. На мои вопросы он отвечал вяло, отрывисто, но произношение выдавало в нем человека воспитанного, джентльмена, и это еще больше заинтриговало меня.
— Откуда вы приплыли? — спросил я. — Из Сингапура?
Он снова с тоской посмотрел на меня, затем потупился и пробормотал что-то неразборчивое.
В эту минуту из ванной вышел коридорный.
— Ванна готова, — сказал я. — Если вы соблаговолите ее принять, я дам вам один из моих костюмов. Похоже, у нас одинаковые размеры.
Гость поднялся как автомат, проследовал за коридорным в ванную и почти тотчас вернулся.
— Мои вещи…
Я поднял с пола и вручил ему баул. Он прошел в ванную и затворил за собой дверь.
Коридорный озадаченно посмотрел на меня.
— Сахиб, это… ваш родственник?
Я усмехнулся.
— Нет, Рам Дасс. Просто человек, которого я встретил на берегу.
Рам Дасс просиял.
— А! Знаменитое христианское милосердие! — Будучи новообращенным католиком (заслуга одной из здешних миссий), он стремился все загадочные поступки англичан объяснить доступными его пониманию христианскими терминами. — Стало быть, он — нищий, а вы — добрый самаритянин?
— Сомневаюсь, что я такой же альтруист, как тот библейский персонаж. Сделай милость, когда мой гость закончит мыться, помоги ему выбрать костюм из моего гардероба
Рам Дасс азартно закивал.
— И рубашку, и носки, и туфли? Все, что нужно?
— Все, что нужно, — подтвердил я, улыбаясь.
Незнакомец мылся довольно долго. Выйдя в конце концов из ванной, он выглядел значительно приличнее, чем раньше. Рам Дасс помог ему облачиться в мою одежду — она сидела немного мешковато, поскольку я был упитаннее. За спиной гостя Рам Дасс увлеченно размахивал бритвой, сияющей, как его улыбка.
— Сахиб, можно, я побрею джентльмена?
Передо мной стоял приятный на вид молодой человек лет тридцати с золотистыми вьющимися волосами, изящным подбородком и мягко очерченным ртом. Было в его чертах что-то такое, отчего он выглядел старше, но я не обнаружил в них ни одного признака слабоволия, характерного для бродяг. Из глаз незнакомца исчезла тоска, уступив место мрачноватой рассеянности. Разгадку столь быстрой смены настроения дал Рам Дасс, который многозначительно засопел, подняв трубку с длинным мундштуком, украшенную резным узором.
Вот оно что! Мой гость — курильщик опия! Он во власти пагубной привычки к наркотику, прозванному Проклятием Востока. Этим и объясняется знакомый фатализм, который мы считаем главной чертой Азии, фатализм, лишающий человека аппетита, желания трудиться, а также развлекаться в часы досуга.
Стараясь ничем не выдать жалости, овладевшей мной при мысли о печальной судьбе гостя, я сказал:
— Друг мой, надеюсь, вы не будете возражать против ленча?
— Как вам угодно, — безучастно ответил он.
— Мне показалось, вы голодны.
— Голоден? Ничуть.
— Ну, как бы то ни было, пусть нам чего-нибудь принесут. Рам Дасс, не откажи в любезности, распорядись насчет холодных закусок, что ли… И передай мистеру Ольмейеру, что мой гость, возможно, останется у меня ночевать. Нужно застелить вторую кровать, ну, и все такое.
Рам Дасс удалился. Не дожидаясь приглашения, незнакомец подошел к буфету, налил себе большую порцию виски, немного помедлил и плеснул в стакан содовой. Казалось, он забыл, в каких пропорциях надо смешивать эти напитки.
— Где вы собирались высадиться, если бы вас не прогнали с корабля? — спросил я. — Вряд ли вас интересовал Роу.
Потягивая виски, он повернулся к окну, выходящему на гавань.
— Это остров Роу?
— Да. Во многих отношениях — край света.
— Что? — Он с подозрением посмотрел на меня, и я снова увидел тоску в его глазах.
— Фигурально выражаясь, — пояснил я. — Видите ли, путешественнику здесь совершенно нечем заняться, лучше всего сразу плыть дальше. Кстати, откуда вы держите путь?
Он слушал меня, кивая.
— Понимаю. Да. Откуда? Кажется, из Японии.
— Из Японии? Надо полагать, вы находились там на дипломатической службе?
Он пристально смотрел мне в глаза, будто искал в моих словах скрытую издевку. Наконец сказал:
— А до того я был в Индии. Да, сначала в Индии. Я служил в армии.
— Как же… — Я был сбит с толку. — Как же вы оказались на борту «Марии Карлсон» — корабля, который доставил вас сюда?
Он пожал плечами.
— Боюсь, мне этого не вспомнить. С тех пор, как я покинул… с тех пор, как я вернулся, мне все кажется сном. Только опиум помогает забыться, будь он проклят. Навеваемые им сны не так страшны, как… — Он не договорил.
— Вы курите опиум? — Задавая этот лицемерный вопрос, я едва не покраснел.
— Всякий раз, когда удается его раздобыть.
— По-видимому, на вашу долю выпали суровые испытания, — заметил я, напрочь забыв правила хорошего тона.
Он засмеялся — похоже, не столько над моими словами, сколько над собой.
— Да! Да! И эти испытания свели меня с ума. Вот о чем вы подумали, верно? Между прочим, какое сегодня число?
Третий выпитый стакан сделал моего собеседника заметно общительнее.
— Двадцать девятое мая.
— Какого года?
— То есть? Тысяча девятьсот третьего, разумеется.
— Я знал, что это не сон!
1 2 3 4