Позвонив вчера вечером Сьюзен, я ввел ее в курс дела, попросил быть на месте пораньше и держать язык за зубами. Она нервничала, но была полна решимости и вид у нее был счастливый. Приятно сознавать, что в жизни есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги.
Они заходят вместе, два сапога пара. Первым пришел Фред – Сьюзен сообщила мне об этом по внутреннему телефону, – но решил дождаться Энди. Мы с Энди, может, и помиримся когда-нибудь, но между мной и Фредом все кончено.
– Заскочил уладить кое-какие дела напоследок? – добродушно спрашивает Фред. Они стоят рядом с моим письменным столом, нависая над ним, словно мать еврейского семейства с миской в руках горячего аппетитного куриного бульона. В сущности, роль матери семейства исполняет Энди, Фред смахивает больше на тетушку, с лицом, сплошь покрытым бородавками, так и оставшуюся старой девой.
Я выдерживаю паузу – старый, излюбленный прием матерого бюрократа. Наконец, рассеянно улыбаясь, поднимаю голову.
– Да нет, подвернулось новое дельце. Не волнуйтесь, – быстро успокаиваю их я, – всем остальным совсем не обязательно знать, что я здесь.
– Этот номер у тебя не пройдет, Уилл, – говорит Энди. Он вне себя от ярости, но пытается держать себя в руках. Мы ведь уже обо всем договорились. Не вынуждай нас принимать меры, о которых потом будешь жалеть.
– Например? – Я встаю с места. Преимущество сейчас на моей стороне, я у себя в кабинете, за своим письменным столом. – Ну валяйте, не томите!
– Боже мой, Уилл, – начинает скулить Фред, – неужели тебе хочется валять дурака?
– Неужели мне хочется валять дурака? – Я обращаю взгляд к потолку. В одном месте там пятно от сырости, в прошлом году засорились унитазы, надо будет их отремонтировать. – Это очень интересный вопрос, Фред. Оч-чень интересный. Смотря с какой точки зрения смотреть – можно с правовой, а можно и с философской. Ты-то как считаешь?
– Уилл... – чуть не рычит Энди. Мы знакомы целую вечность, я же знаю их как облупленных.
Тогда я поворачиваюсь и перевожу взгляд на них, для пущей убедительности подавшись вперед и облокотившись на свой рабочий стол из съедобной сосны, стилизованный под старину. Ему уже лет двести, он был собственностью одного из крупных местных землевладельцев. Я выложил за него 12 500 долларов.
– Позвольте изложить факты так, как они мне представляются, – говорю я. – Вы хотите, чтобы я убирался отсюда. Отлично. На данном этапе я хочу убраться отсюда. Мне осточертело, что вы строите из себя святош и напрочь лишены как сострадания, так и последовательности в поступках.
– Уилл... – Энди пытается остановить меня. Я мотаю головой, сегодня утром меня уже не остановить.
– Выслушайте меня! Пожалуйста! – Черт побери, думаю я, упиваясь этой мыслью, в споре я хорош! Немудрено, что со мной нет никакого сладу в зале суда.
– Я – не святой, – продолжаю я, – просто хорошим человеком меня и то не назовешь. Но я всегда, а я не привык бросаться этим словом, всегда стоял горой за друзей. Например, тогда, Фред, – напоминаю я, – когда специальный сенатский комитет по вопросам этики наехал на тебя из-за истории с Индейским траст-фондом.
– Да она выеденного яйца не стоила! – запальчиво кричит Фред.
– Да, не стоила. Но перепугался-то ты здорово! А кто тогда излагал твое дело в суде, да так, что противная сторона села в лужу?
– Тогда обстоятельства складывались иначе, Уилл, – говорит Энди. – Не надо играть на публику.
– Отлично! Тогда я выложу вам все начистоту. В минувший уик-энд мне подвернулось одно дело...
– Знаем. Робертсон нам рассказал.
– Тогда вы знаете, что этим людям нужен лучший в штате адвокат по уголовным делам, а это я, и его-то они и получат! Вы не хотите, чтобы мое имя связывали с фирмой? Отлично! Можете убрать мою фамилию из названия на дверной табличке, а я буду пользоваться черным ходом. Я не стану докучать никому из сотрудников, даже говорить ни с кем не стану, кроме Сьюзен, потому что это моя секретарша, и, кстати, до обеда ее заявление об уходе будет лежать у вас на столе.
Я делаю паузу – испытанная старая уловка, которой пользуются во время заключительной речи; до сих пор я несся сломя голову, надо дать им отдышаться, чтобы не отставали.
– Я возьмусь за это дело, сколь бы долго оно ни продолжалось. Надеюсь, оно займет не больше недели, но, даже если затянется до конца света, я от него не отступлюсь и буду работать в моем кабинете. А если вас это не устраивает, то подавайте в суд на предмет аннулирования нашего компаньонства, и тогда уж мы от него камня на камне не оставим, черт побери!
Я весело наблюдаю, как они колеблются. Дунуть посильнее, и ведь сломаются, как пить дать.
– Я бы посоветовал вам оставить все как есть. Не будем поднимать шум, о'кей? Вы хотите, чтобы все думали, что я еще в отпуске? Прекрасно! Сейчас я здесь только потому, что это дело может принять серьезный оборот. Когда все утрясется, я снова займусь рыбной ловлей.
Как ни крути, у них нет выхода: им есть что терять, мне – нечего. И они это знают.
– По-моему, придумано неплохо, – помедлив, говорит Энди. – Ведь фирма так и работает. Мы не отказываемся от клиентов лишь потому, что сталкиваемся с той или иной проблемой.
– Согласен, – сквозь зубы цедит Фред. – Фирма же взяла на себя обязательство.
– Вот и хорошо. – Я улыбаюсь им в ответ. – С генеральной линией ясно. Но, между нами говоря, фирма здесь совершенно ни при чем. Я веду это дело, я получу за него гонорар, мне, если до этого дойдет, достанутся все почести. А вы можете греться в лучах моей славы. – Я злорадствую, не стоит этого делать, но мне с собой не сладить.
– Вот и отлично, – сквозь зубы цедит Фред.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174