Но, видно, ему не хватило хватки, напористости. Его вечно обманывали деляги, поставлявшие ему на вид новое оборудование, а приятели, красовавшиеся теперь на журнальных страницах, переманивали его пациентов. Барри был слишком доверчив и непрактичен. Пейтон вздохнула: его планы оказались воздушными замками, а прибыли выбыли.
– Хорошо, что Барри преуспевает, – сказал Леонард, – и я был бы совсем спокоен, если бы не Белинда. Бросить мужа ради какого-то вертопраха – нам с Грейс этого не понять.
Белинда, которой было за пятьдесят, и впрямь выкинула неожиданный номер. Рассудительная, практичная – о такой никогда не скажешь, что она способна на эксцентричный поступок – внезапно ушла от мужа, бросив детей, связавшись с подающим надежды актером, на шестнадцать лет моложе ее. Однако эта связь длилась недолго. Актер вскоре стал знаменитостью и тут же бросил ее. Белинде ничего не оставалось, как вернуться в семью, но Джонатан, ее муж, указал ей на дверь, к тому же обязав платить алименты.
– Хуже всего, – продолжил Леонард, сделав глоток из рюмки, – что Белинда не может угомониться, преследует этого парня, все на что-то надеется. Такое простительно молоденькой девушке, а в годы Белинды… – Леонард сделал еще глоток, – и глупо, и безрассудно, да и безнравственно, аморально. Брала бы пример с родителей. Мы с Грейс ни разу не совершили безнравственного поступка. Не ожидал от Белинды. Всегда полагал, что она счастлива замужем. Джонатан – положительный, достойный уважения человек, добропорядочный семьянин.
Пейтон согласно кивнула. Семейная жизнь Белинды у ее степенных родителей никогда беспокойства не вызывала, а если кого они и поругивали за опрометчивый шаг, то этим человеком был Барри, женившийся на девушке из низов, взяв ее нищей. Ни Леонарду, ни Грейс даже не приходило в голову, что не Барри, а она везет воз, мотаясь по всему миру, чтобы заработать на жизнь.
– И вы никогда не делали ничего неприличного? – спросила Пейтон.
Леонард хохотнул.
– Был грех. Как-то мы с Грейс выкурили в компании по сигарете с марихуаной, но этим дело и ограничилось.
Пейтон вздохнула. В свое время Нелл тоже курила травку, но этим дело не ограничилось. Сигареты с марихуаной попались на глаза Донни, и он стал украдкой курить. Поймав сына за неблаговидным занятием, Нелл задала ему хорошую трепку, а потом махнула рукой и стала курить вместе с ним. В конце концов после очередного нервного срыва она перешла на обычные сигареты, а Донни постепенно пристрастился к наркотикам и покатился вниз, по наклонной. Пейтон не курила вообще, но курящие мужчины ей нравились. Они казались более уверенными в себе, более деловыми и даже более сексуальными, чем некурящие.
– А как поживают твои собачки? – спросил Леонард.
– Прекрасно. Теперь у меня их шесть, все – чихуахуа.
Чихуахуа пользовались в городе большим спросом, особенно в латиноамериканском квартале, их многие заводили, но многие и отделывались от них, подержав у себя месяц-другой. Увидев на улице жалкое существо с глазами, как пуговки, Пейтон не могла пройти мимо и забирала кроху с собой, чтобы отдать ее в хорошие руки, а когда ее героические усилия заканчивались ничем, то оставляла ее у себя, несмотря на протесты мужа, доходившие до скандала.
– И вот что еще, – Леонард замялся. – Только прошу тебя, никому не передавай наш разговор, даже Барри – особенно Барри. Я обсудил ситуацию заранее с Грейс и, хотя она против, все же решил с тобой встретиться. Дело зашло слишком далеко. Я имею в виду отношения Барри с Рэчел.
Пейтон удивленно подняла брови, но постаралась ответить, сохраняя невозмутимость.
– Ты говоришь о Рэчел, коллеге Барри?
– Ты в курсе дела?
Пейтон сочла за лучшее промолчать.
– Иначе и быть не может, – Леонард облегченно вздохнул. – Но это дело не только ваше. Мы с Грейс потеряли всякий покой. Барри перешел границы разумного.
– Ты хочешь сказать, что Барри сует свой пенис в чужую дырку?
Леонард оторопел и настороженно огляделся по сторонам.
Пейтон усмехнулась. В обществе родителей Барри она никогда не позволяла себе не то что грубить, но даже повышать голос, с неизменным спокойствием выслушивая их бесконечные наставления и слащавые похвалы, которыми особенно одолевала ее «любящая» свекровь. Все, хватит! Жаль, что попался под руку Леонард, а не Грейс. Что-то он скис. Ничего, стерпит, а дома найдет утешение у жены. Его маленькие мясистые губы, скривившиеся от тупого недоумения, как у обиженного младенца, вполне приспособлены для того, чтобы сосать женскую грудь. Дома он найдет им применение. Без утешительницы мужчине не обойтись.
– Мне нет дела до этого, – холодно продолжила Пейтон. – Пусть сует свой поганый пенис хоть в мясорубку. Я сыта им по горло. Приелось.
– Я понимаю, ты не в себе, – примирительно сказал Леонард, – и все же я договорю до конца, у тебя твердый характер – выдержишь. Эта женщина… Рэчел… она беременна, хочет рожать, уперлась. Она нам звонила – весьма решительная особа. Довела Грейс до мигрени, да и меня выбила из колеи. А у меня свои неприятности – на работе. Ты же знаешь, я собираюсь в этом году оставить дела – возраст, пора. Все было бы хорошо, но только несколько дней назад я получил уведомление о скорой ревизии. Просто не повезло: ревизия – редкость. Последний раз нас шерстили лет десять назад. Так вот, чтобы не вдаваться в детали, скажу тебе главное. Я хочу перевести крупную сумму на твой банковский счет, но это деньги для Кэша, я это оговорю. Произойти может всякое, и я не собираюсь бедствовать на старости лет. Но самое главное, я хочу обеспечить внука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97